Фантазии театрального администратора

Еще через полчаса вновь хлопнула входная дверь. На этот раз в подъезд вошла женщина средних лет. Дима надвинул шапочку на лоб и затаился. Когда женщина, неуверенно поднимавшаяся по ступенькам, поравнялась с ним, он внезапно схватил ее за горло и поднес к ее глазам нож.

Откуда у него взялся этот нож?

Он продолжал с изумлением наблюдать за собой как бы со стороны. Как он может все это делать — пусть даже и во сне?

В глазах женщины плеснулся ужас. Она хотела закричать, но он сжал ее горло и прошептал:

— Молчи, дура, а то убью!

И нож зловеще блеснул перед ее глазами.

Дима вырвал у нее из рук сумку, порылся в ней и, найдя кошелек, сунул его в карман. После чего схватил ее за руки, стащил с пальцев оба кольца и с угрозой в голосе потребовал:

— Снимай серьги, быстро!

Она дрожащими руками дотронулась до ушей, но у нее ничего не получалось. Он сам начал сдирать серьги, и женщина от боли закричала. Тогда он поднес нож к ее горлу, поставил ее лицом к стене и тем же зловещим шепотом проговорил:

— Ни слова, если хочешь живой остаться. Пикнешь — и тебе конец. Брюхо вспорю.

Она вздрогнула и замолчала.

Дима на цыпочках вышел из подъезда и побежал по улице, удивляясь, что хорошо знает, куда ведут эти старые переулки. Через какое-то время он остановился, чтобы перевести дыхание, стащил с себя лыжную шапочку, спрятал нож, вынул деньги из кошелька, а сам кошелек выбросил в урну.

Дойдя до метро и спустившись по эскалатору на станцию, он проехал две остановки и снова вышел на улицу. Свернув налево, нырнул в такой же темный переулок, в каком только что был, натянул на голову лыжную шапочку и проскользнул в подъезд.

Встав под тусклой лампочкой, Дима обследовал трофеи, отнятые у дамочки, и, пересчитав деньги, брезгливо поморщился: всего полторы тысячи рублей и триста долларов. И это все? Он разочарованно повертел в руках серьги и небрежно засунул их в карман.

В этом подъезде ему долго не везло. Мимо него прошли несколько пожилых людей, потом стайкой пробежали наверх дети, и он боялся, что они обратят внимание на незнакомца в подъезде. Но его никто не заметил.

Вдруг к подъезду подкатило такси, и оттуда, хохоча, вывалилась пьяная парочка. Это были его клиенты, и он тут же полез за ножом.

Первой в подъезд влетела дамочка с охапкой цветов. За ней ввалился парень, с трудом державшийся на ногах.

Дима смерил парня пристальным взглядом с ног до головы и решился. Он пропустил женщину, а мужчину привычным приемом схватил за горло и показал ему нож:

— Скажи своей бабе, чтобы молчала, иначе я тебя порежу.

Парень прохрипел что-то невнятное, и его девушка испуганно обернулась:

— Что с тобой, дорогой?

Ее рот расширился, чтобы закричать «на помощь!», но парень выпалил:

— Заткнись, а то он меня убьет!

Она замерла и мелко-мелко закивала, показывая, что все понимает.

Дима тем временем умело обшарил у парня карманы, забрал кошелек, бумажник, стянул с руки часы с металлическим браслетом. Потом поманил рукой девушку:

— Иди сюда. — И, хмыкнув, добавил: — Теперь твоя очередь.

Она подошла, пошатываясь, то ли оттого, что была пьяна, то ли от страха. Дима вырвал у нее из рук сумочку, нашел кошелек и какую-то коробочку. Затем снял с нее часы на тоненьком браслете, а заодно серьги и бусы из жемчуга, и рассовал добычу по карманам.

— Теперь снимай штаны! — рявкнул он парню в ухо.

— Зачем? — пролепетал тот. — Не надо! Забирай все, только не это…

— Дурак! — выдохнул Дима, ему стало смешно. — Больно хорошо о себе думаешь. Снимай, говорю! — и тут же острым лезвием ткнул ему в горло, рассекая кожу.

Парень дрожащими руками расстегнул ремень, и брюки с него свалились.

— А ты снимай юбку, — приказал Дима девушке.

Она молча подчинилась.

Он схватил брюки и юбку и стремглав выскочил из подъезда, здраво рассудив, что в таком виде парочка не станет звать на помощь, а сначала вернется к себе в квартиру, чтобы привести себя в порядок. Так и произошло. Глянув друг на друга, парень и девушка бросились вверх по лестнице.

Одежду их Дима выбросил в ближайшую урну, туда же отправились опустошенные кошелек и бумажник, а лыжную шапочку и нож спрятал в карман — «орудиями производства» он дорожил.

Дома Дима расположился на убогой кухоньке, где кроме столика и колченогих стульев ничего не было. Лампочка была без абажура, окно — без занавески. На давно не мытой плите сиротливо стоял закопченный чайник.

Он сгреб со стола остатки трапезы прямо на пол и, выложив на него добычу: деньги и драгоценности, разложил их на кучки, откинулся на стуле и некоторое время самодовольно взирал на награбленное. Потом встал, достал из картонного ящика, стоявшего возле стены, недопитую бутылку коньяка, вылил остатки в мутный стакан, проглотил без закуски и секунду молча прислушивался к себе. Довольно хмыкнул и отправился спать.

Комната была обставлена по-спартански: шаткая кровать, заправленная грязным бельем, и стул. Дима стащил с себя брюки и рубашку, повесил на спинку стула, рядом положил часы. Было три часа ночи…

Димина рука, вялая со сна, поползла по стулу и нащупала часы. Приоткрыв один глаз, он посмотрел на них: половина двенадцатого.