Фантазия

Спал я довольно плохо. Было это вызвано, скорее всего, надвигающейся ночной духотой. Она мне не снилась ни разу с момента нашей встречи, хотя думал я о ней непрестанно, но именно в ту ночь она мне приснилась. Снилось мне, будто я стою с Татьяной на том же самом месте, где встретились мы с нею в действительности, на площади, у входа в торговый центр, но только это было ночью. Жёлтый свет фонарей мягко расстилался по всей площади, а там, куда он не проник, образовывались островки темноты. Она стояла напротив меня и с необыкновенно счастливой улыбкой на лице смотрела мне прямо в глаза, чего не было при встрече, была в поразительно прекрасном настроении, даже пританцовывала иногда и разговаривала со мною, но, боже!, она говорила по-французски! Не могу сказать, что я не любил этот язык; он очень красив, но я его не учил, им не интересовался и решительно ничего в нём не понимал. Она очень ласково, даже нежно, опять же, глядя мне пристально в глаза, произнесла: «Сe que tu es vrai, mignon!»1. Потом она заговорила быстрее, стала меня в чём-то убеждать, чего я по причине незнания французского языка понять не мог. Она очень эмоционально и довольно требовательно говорила, пытаясь мне что-то объяснить, но было безуспешно, лишь отдельные фразы удалось мне расслышать: «Pourquoi tu te trouves? Vol'e! Vol'e!»2. И дальше, почему-то рассмеявшись, продолжила: «Eh bien, tu es maladroit!»3. Лицо её было освещено приятным жёлтым светом, и оно мне показалось несколько полнее, более жизненнее, чем в день нашей встречи. Она была так увлечена и поглощена непонятной мне идеей, но была настолько прелестна в своём целеустремлении, что я уже мысленно согласился на всё, в чём она меня убеждала. Одновременно я чувствовал беспокойство только потому, что не мог понять, чего она от меня хочет?! Она продолжала: «Je veux des c'el'ebration! Tu dois m'accompagner!»4. Я стоял, завороженный её красотой и обаянием, так внезапно мне раскрывшимся, смотрел на её прекрасное лицо, которое не портило даже лёгкое проявление раздражительности. Она так и смотрела мне прямо в глаза и голос её уже стал раздражённым: «Diable! Tu viens avec moi?»5. Я продолжал стоять, как истукан. Наконец она со злостью прошипела: «Fais ce que tu veux, je m'en vais!»6, быстро повернулась и ушла. Я ещё успел расслышать «Idiot!»7, когда она удалялась от меня.

Я проснулся тотчас. По ощущениям я чувствовал себя превосходно выспавшимся и отдохнувшим; был обрадован пришедшим ко мне во сне предметом своего обожания, несмотря даже на то, что предмет этот меня обругал непонятно за что. Настроение было приподнятое и спать не хотелось совершенно. Полежав примерно четверть часа, в течение которого я просто смотрел в потолок, я пошёл на кухню попить холодного квасу. На обратном пути я прихватил бутылку бодрящего напитка с собою и на выходе из кухни зацепился ногою за давно уже выступавший из кухонного гарнитура брусок, закрывающий просвет между гарнитурным столом и полом, который я никак не мог подбить, но к моему удивлению, не упал, а, нырнув головой вперёд, натурально полетел по коридору на уровне чуть ниже пояса человеческого роста. Долетев до стены в конце коридора, я успел убрать голову, но довольно сильно ударился о внезапно возникшее передо мною препятствие правым плечом и тотчас рухнул на пол. Было довольно болезненно.

Я совершенно не мог понять произошедшее, но решил повторить эксперимент. Дверь в комнату была открыта и я, прямо оттуда, где и стоял у стены, оттолкнулся от пола и нырнул в воздух, в сторону комнаты. И полетел. Пролетел весь коридор, комнату над столом, влетел в лоджию, дверь в которую была открыта, и уже в лоджии, ударившись об оконную её раму и не успев выпрямить ноги, опять рухнул вниз. Стало ещё больнее, чем после первого столкновения со стеной. Будучи какое-то время в недоумении, я пытался привести свои мысли в порядок. Итак, я дважды совершенно необыкновенным образом отрывался от пола и летел, действительно летел, но недолго и совсем небольшие расстояния! Вес собственного тела был мне неведом, а на меня абсолютно не действовало земное притяжение. Как это только возможно? Не сон ли это? Но болезненные ощущения после столкновений не давали усомниться в подлинности происходящего. Нет, я летел, летел! Ещё я понял, что после таких столкновений способность моя летать, несомненно, пропадает. Ходить я мог точно так же, и возможностью этой я решил воспользоваться: проследовал в коридор, попил квасу из лежавшей на полу бутылки, вернулся в комнату и решил продолжить эксперимент.