Фантазёр - покоритель горных вершин

— Да, заявление, а как же иначе.

— На имя директора школы или председателя? — вылупил глаза Зура.

— На моё имя! И по полной форме! — гаркнул я так зычно, что мы с Зурой оба разинули рты от удивления.

Ничего не поделаешь — начальство говорит.

Я понёс свои саженцы дальше, обрезая по пути слишком длинные ветви граната, кизила и прочего кустарника, растущего по обе стороны дороги.

На пришкольном участке ещё никого не было.

Когда наконец появились звеньевые Лали и Заури, я хмуро приветствовал их. Стоит мне увидеть рядом с этой девчонкой какого-нибудь мальчика, как у меня сразу же портится настроение. Казалось бы, что мне с того, кто идёт рядом с ней, а настроение портится, и ничего я не могу поделать.

— Пожаловали наконец! — прорычал я вроде собаки Филипе.

— Сейчас половина двенадцатого, — уточнила Лали.

— Тут вот одна корова времени не уточняла, с утра пораньше проломила забор.

— Да ну! — поразилась Лали.

— А вы думали, что она будет ждать вас до двенадцати? Слава богу, что есть хоть один человек, кто заботится об этом участке!

— А чья корова-то?

— И сам не застал. Коровы, как известно, паспортов не носят.

— Надо было поймать её, — не унималась Лали.

— «Поймать»! Так она и ждала, пока её поймают. Я кричу ей: «Стой, Лали по тебе соскучилась!»

— Не паясничай.

Я не ответил Лали, только глазами зыркнул на неё. И в сердцах сказал Заури:

— На тебе секач, наруби веток с этой акации и залатай ограду.

— Я один? — заволновался Заури.

— Ты один очень хорошо гуляешь с девочками. Теперь давай делом займись.

— Где я гуляю? Я же здесь. Сейчас и остальные подойдут, вот и…

— А ты… — я обернулся к Лали, — много не разговаривай. Бери саженцы и ступай за мной.

Лали молча взглянула на меня.

— Хорошенькое дело! — ворчал я. — На участок явись спозаранок, не забудь секач, захвати саженцы, нож для прививки… А благодарность кому? Звеньевой. Хорошо устроились, ничего не скажешь…

— Почему же звеньевой? Кто заслужил, тому и благодарность, — прервала меня Лали.

— Дело, в общем-то, не в этом. Не за благодарность же, в самом деле, стараюсь. Просто надо понять человека. Не только вы одни болеете душой за участок.

— Каждый получит по заслугам, — нахмурилась Лали.

Хм, посмотрите-ка вы на неё! Видно, всё ещё не отказалась от желания обсуждать меня на сборе звена.

Наконец подошли все остальные пионеры звена.

— Ну-ка сюда, ко мне! — крикнул я, чтобы никто не вздумал помогать Заури. Ничего, пусть помучается. Может, тогда отучится с девчонками бегать.

Пора было приступать к делу. Я оглядел ребят — ни у одного из них нет лопаты.

— Ну на что похоже это, неужели и лопаты должен был я притащить?

— О лопатах нам никто ничего не говорил.

Я сурово посмотрел на ребят:

— Сами должны были догадаться. Кстати, начальники и командиры должны бы позаботиться…

— Кончай! — оборвала меня Лали. — К чему лишние разговоры. Нужны лопаты? Сейчас принесём. А начальников среди нас нет. Мы все равны. Сегодня ты затеял сажать саженцы, вот и командуй. Когда мы сажали, у нас всё было — и лопаты и мотыги.

— Что вы сажали — дички яблонь?

— Ну и что ж, что дички! Мы их привьём и…

— Привьёте. Как же! А кто умеет прививать?..

Ребята примолкли.

— Придётся мне самому с вашими дичками повозиться. Такая уж у меня судьба. Ну-ка живо тащите лопаты и мотыги! — рявкнул я и разогнал всех, кроме Лали.

Ворча и кряхтя, я принялся за дело. Отобрал у Заури секач, вырезал колышки и вручил их Лали.

— На что нам они? — удивилась звеньевая.

— Надо же заранее распланировать, где будем сажать.

— А мы так сажали, на глазок…

— То-то ваши саженцы разбрелись, как стадо без вожака! — строго сказал я.

С ними надо построже, не то как накинутся на собрании…

Мы втыкаем колышки.

— Левее, левее! Теперь чуть правее! — командую я.

Появились ребята с лопатами и мотыгами. Я расхаживаю по участку как агроном, черчу вокруг над колышками круги в воздухе и командую, какой глубины ямки рыть, затем Лали опускает в них саженцы, и я приказываю засыпать ямку… Все заискивающе мне улыбаются, но я строг: стоит улыбнуться им в ответ, как тебе тут же всучат лопату.

Ребят на работу набежало много, скоро все саженцы были высажены. Лали отряхнула подол. Я вдруг подумал, что она, того и гляди, затеет прямо здесь своё собрание, и, чтобы не дать ребятам передышки, взялся за нож для прививки. Срежу веточку с саженца и минут десять разглядываю свою работу, теребя над губой несуществующие усы.

— Что он столько времени разглядывает? — шепчут ребята, но мне ни слова не смеют сказать.

Вот все лишние ветки обрезаны, а до вечера ещё далеко. И я решил: дай-ка привью к их дичкам эти ветки.

— Ножовку! Живо ножовку! — приказываю я.

Ребята — врассыпную. Лали тоже кинулась было

за ножовкой, но я решительным жестом остановил её.

Заури к тому времени кончил возиться с забором, и я велел ему залезть на акацию и срубить ветку почище.

Ошкурив ветку, дал конец белой полосы Лали в руки.

— И что с этим делать?

— Это тебе не задачки решать! И не стишки зубрить!.. Держи и не думай, что всё-то ты знаешь.

— А я и не думаю… Но может, ты всё-таки объяснишь?

— Смотри, и поймёшь сама.