Фантазм

Дело заключалось в том, что Кантор и Филипп на самом деле взялись за исполнение своего обещания: даже если оставить вопрос мести, стоило обезопасить себя от вполне возможных новых сюрпризов со стороны храмовника. Пока метр Кер занимался финансовой стороной вопроса, подтачивая состояние рыцаря, от того, что без труда удалось раскопать музыканту — волосы вставали дыбом. Терапевтическое воздействие ампутации оказалось непродолжительным, и на европейских берегах, развившиеся на Востоке склонности только приобрели еще больший размах. Отсутствие руки никак не повлияло на пристрастие сира Магнуса к хорошеньким мальчикам, он не стеснялся хватать понравившегося едва ли не с улицы… Некоторые подростки не переживали и первую ночь.

Впрочем, их можно было назвать счастливчиками. Конец все равно был один.

Возможно, командору и орденцам удалось бы замять историю, услав собрата куда подальше, но последней каплей стал мальчишка-акробат из кочевой труппы, члены которой принесли тело в том виде, в котором его и нашли прямо в церковь, пред сиятельные очи епископа, графа и всего света. Так что на не очень удобные вопросы, синьоры получили еще менее удобные ответы. Во избежание настоящего бунта, голова убийцы слетела с плеч в изумляющее короткие сроки.

Конечно, стоило радоваться, что он уже никому не причинит вред, отправившись в Ад, где ему самое место, но сколько юных жизней было загублено, и через какой ад перед смертью прошли они… И сколько их было после Айсена здесь, где ошейник отдавал таких же мальчиков в полное распоряжение насильника, садиста и убийцы.

Фейран не сомневался, что вместо успокоения, новость только разбередит самые страшные воспоминания, и негодовал — какого беса нельзя было опустить причину казни! Правда, скорее всего Филипп не предполагал, что Айсен это прочтет.

Хотя, с другой стороны, письмо было адресовано им обоим, и не трудно было бы догадаться, насколько странно выглядело, если бы он показал только одну часть, а другую спрятал…

К чертям и дьяволам! — определил мужчина, видя, как улыбается сияющий юноша над посланием наставника. — Пусть уж лучше Айсен обижается на него, чем снова возвращается к пережитому ужасу.

Фейран потянулся за письмом, но юноша отдал его без боя, захваченный другими известиями.

— Боже! Фей вышла замуж?!

Что ж, можно было догадаться, что для взбалмошной девчонки монастырь окажется тяжким испытанием. Она все-таки получила свою романтическую историю, сбежав и тайно обвенчавшись с тем, кому хватило смелости — или наглости — ее выкрасть.

— Илье? — Айсен в изумлении пожал плечами. — Друг с другом они подходят идеально, но мадам Мадлена наверное в шоке!

— Вот видишь, у них тоже все хорошо, — Фейран легонько водил губами у виска уютно прильнувшего к нему юноши. И спросил. — Скучаешь?

— Немного, — просто признался Айсен и тут же отстранился, взволнованно заглядывая в глаза. — Но теперь со мной ты…

Сердце невольно защемило: прозвучало это так, как будто ради того, что бы быть с любимым, Айсен отрекается от всего остального мира.

— Только с тобой! — понуждая его откинуть голову, Фейран погрузил пальцы в темные волосы, мягко поглаживая и успокаивая коротким поцелуем. — Не переживай, солнышко мое! И с ними мы увидимся, ты поправишься и снова будешь выступать…

Юноша скептически приподнял брови.

— Ну, одного слушателя я тебе нашел уже, — с долей лукавства усмехнулся мужчина.

Айсен удивился еще больше.

— Сейчас это второй человек в городе. Из очень уважаемого и древнего рода. Практически шейх. Во всяком случае сын шейха и умеет ценить прекрасное, несмотря на то, что прирожденный воин. Мы знакомы с Уджды, он почему-то считает, что именно я спас ему жизнь, — уклончиво объяснил Фейран, — и сделал мне предложение, от которого я отказался.

Потому что в тот момент не мог даже отойти от Айсена. А сейчас не хотел, чтобы юноша чувствовал себя обязанным или виноватым.

— И что ты ему сказал обо мне?

— Правду, — губы едва ощутимо касаются виска. — Что ты пострадал от преследований церковников, — другой висок. — Что ты бесконечно… — невесомый поцелуй щекочет опущенные ресницы, — изумительно талантливый музыкант. — Фейран проводит щекой по щеке своего драгоценного мальчика. — Что ты человек, которого я люблю.

Губы наконец добираются до приоткрытых в легкой бездумной улыбке губ юноши и сливаются в неторопливом чувственном танце нежности и желания. Сильные пальцы хирурга запутались в отросших за время заключения и болезни волосах, вторая рука без участия сознания пробралась сквозь складки свободной домашней одежды и уже исследует ложбинку позвоночника, спустившись почти до поясницы… Айсен тихо застонал в губы любимого, чувствуя, как конвульсивно сжимаются ягодицы, отзываясь сладкой судорогой в паху, а руки отчаянно ищут возможность проникнуть под плотную ткань шамизы, чтобы коснуться кожи…