Фанткритика — это просто

Вроде бы не забыт был сразу писатель: в 1981 году в Воениздате вышел его роман «Жестокий шторм», в 1983-м в «его» серии «Библиотека советской фантастики» вышла повесть «Плавающий остров» — второе издание «Вечного ветра» (редактор Т. Журавлева), в 1987-м в Одессе в серии «Морская библиотека» переиздали роман «Клипер Орион». Но почему-то ни в справочнике «Писатели Москвы» (1987), ни даже в «Энциклопедии фантастики. Кто есть кто»(Минск, 1995) не было указано, что Жемайтис Сергей Георгиевич в 1987 году скончался…

С тех пор лишь однажды текст Жемайтиса появился в печати — в третьей книге «Неизвестных Стругацких»(2006) опубликовано письмо от 7 мая 1973 года с рекомендациями авторам по поводу «многострадального» сборника Стругацких «Неназначенные встречи»… Заканчивалось оно просто:

«С искренним уважением — С. Жемайтис»!

СИБИРСКИЙ ФАНТАСТ И НАСТАВНИК

«Широка страна моя родная…» Слова из песни не выкинешь, Россия по-прежнему территориально самая великая страна в мире. Насколько она велика, подавляющее большинство жителей даже не задумывается — в полной уверенности, что «настоящая жизнь» сосредоточена в столице (ну ещё в Питере). А уж москвичи на замечания о том, что жизнь идёт не только в Москве, лишь улыбаются… И питерцы им не указ. У фантастов и фэнов великой страны были попытки создать альтернативные «центры влияния», но только уральский Свердловск восьмидесятых годов прошлого века «затмил» тогда обе столицы. Фестивали «Аэлита» во времена, когда редакцией фантастики «Уральского следопыта» заведовал Бугров — явление выдающееся и исключительное!

Проведение фантастических конвентов за Уральским хребтом не принесло впечатляющих устойчивых результатов, хотя попытки предпринимались не раз. Например, в конце ноября 1994 года в Новосибирске состоялся Фестиваль фантастики с примечательным названием «Белое пятно». Оно, конечно, намекало, что Сибирь — ещё не обжитая фантастами территория, но назван так конвент был не поэтому. Председатель Оргкомитета Геннадий Прашкевич тогда специально подчёркивал: есть и у сибиряков достойное имя — Михаил Михеев, «именно по его роману „Тайна белого пятна“ и назван фестиваль». А тремя годами ранее в Москве вышла не совсем обычная книжка — сборник фантастики «Амальтея», на титульном листе которого было написано: «80-летию Михаила Михеева посвящается». Книга в своём роде редкая, своеобразный парад лучших произведений «мастерской Михеева». Отмечая несомненные заслуги сибирского наставника, Прашкевич писал: «Михеев — фигура, может и не столь крупная. Но не будучи таким уж заметным писателем на российском фоне — в его время работало очень много крупных литераторов — он был совершенно замечательным учителем для большого числа пишущих людей». А вот в Сибири было трудно найти читателя, который не знал бы его книг: в раннем детстве малыши знакомились со стихотворной сказкой «Лесная мастерская», повзрослев — запоем читали его приключенческие и фантастические книжки.

«Был в Новосибирске такой всенародно любимый старик Михал Петрович Михеев…» — пишет уже в наше время некогда сибирячка, а ныне столичный житель и президент Фонда «Нацбест» Татьяна Набатникова. Так то в Новосибирске. Ни одной книги в Москве, всего полдюжины столичных публикаций — разве можно претендовать с таким «багажом» на известность? А вот не потерялось на советских просторах творчество Михеева! И как тут не вспомнить в роли пропагандиста хорошей фантастики журнал «Уральский следопыт». К примеру, в декабрьском номере за 1968 год увидел свет рассказ Михеева «В Тихом Парке» с оригинальными рисунками Ю. Григорьева — запомнившийся на всю оставшуюся жизнь…

Как бы «далёкое будущее»: парк из запрограммированной саморастущей пластмассы, за которым присматривают два человекоподобных робота, РТ-120 и ЭФА-3… «Посетителей вполне устраивали искусственные растения», но вот «искусственная» жизнь — ни в коем случае. Проблемы у «настоящих живых людей», случайно синтезированных из хаоса белковых молекул, всё те же: «Ты меня любишь?» Наверное, потому что и меня тогда тревожили всяческие «чувства», так запомнился этот рассказ… Заканчивающийся «почти как у Диккенса»… «Часто автор использует метод „доказательства от противного“» — писал Михеев позже, хотя продолжил так: он «верит, что на Земле всегда будут цвести живые цветы…»