Фантом

– Да, на кладбище?

Ира поняла, что не сможет объяснить, почему в ее стране дома строили прямо на могилах. Это был первый тупик, но не пройдя его, нельзя было двигаться дальше, так как Оана ждала, глядя на нее непонимающим взглядом.

– Это не кладбище. Там была война. Мертвые были везде, понимаешь? Их не хоронили на кладбище. Их просто закапывали в землю, – она попыталась показать, как это делали.

– Почему?

– Мертвых много-много миллионов. Где взять такое большое кладбище?

– Но это не должно быть. Это неправильно. У нас есть румынские кладбища, есть русские, немецкие – это правильно.

Ира не стала рассказывать о том, что показывал ей Андрей в окрестностях Брашова, а решила просто закрыть тему.

– Это было давно. Я не знаю, почему, – теперь, когда требовалось переходить к самому главному, она поняла, что не сможет толково объяснить все, что чувствовала, пережила, и то, что ей нужно, – в этом доме страшно жить, – все-таки начала она, – там все давит….

– Давит?.. Что есть «давит»?..

Ире не удалось подобрать синоним. Она сделала жест, словно прижимая кого-то к земле.

– Здесь, – она вскинула руки вверх, – здесь легко. Там – давит, понимаешь?..

– Понимаешь. Там мертвые говорят с ты. Так правильно.

– Один мертвый.

– Один?.. – (как-то незаметно вся посуда оказалась перемыта и убрана на полки). Оана вытерла руки и оперлась о стол, – почему один?.. Он – фантом?

– Может, и фантом, я не знаю… но он хороший фантом. Он спас мне жизнь.

– Жизнь? Почему?

– Меня хотели убить….

– Убить? Что есть «Убить»?

– Сделать мертвой. А он… бух!.. – Ира показала, как падал потолок, – он сам убил того…

Оана смотрела на нее, не мигая; смотрела долго, потом сказала без тени улыбки:

– Это сильный фантом.

– Да, очень сильный! Потом он познакомил меня с Андреем и сказал ехать сюда. Я приехала, но не знаю, что надо делать. Он помог мне, и я хочу помочь ему.

– Чтоб помогает, надо знает, кто он и откуда.

– Его зовут Александр Балабан. Он отсюда, из Горжа.

– Откуда ты знает? Он тебе говорит?

– Да, – она не стала вдаваться в подробности происхождения своих знаний. Было уже хорошо, что ей удалось хоть что-то объяснить, и они поняли друг друга.

Оана села, пристально глядя на Иру; лицо ее вытянулось, а глаза стали еще больше и чернее. Ира почувствовала как мгновенно натянулись связывающие их канаты.

– Ты знаешь, кто такой Александр Балабан? – спросила она.

– Я не знаешь. Я знаешь, что такое Горж. Здесь много таких, как я. Наверное, он был тоже.

– Каких? – не поняла Ира.

– Сила, – Оана согнула руку, демонстрируя невидимые мускулы, – энергия гор. Мы имеем ее.

– И что?..

– Он может сделает «бух!» Он может сказать, куда ты ехать.

Ира чувствовала, что Оане трудно долго общаться по-русски, и она начинает путаться в падежах и склонениях, но все-таки решила довести разговор до конца.

– Но он же мертвый… давно мертвый.

– Нет, – Оана покачала головой, – он не есть мертвый. Он – фантом. Энергия гор. Он всегда фантом, и я всегда буду фантом.

– Всегда?!..

– Как это сказать?.. – Оана сжала кулачки, – да, всегда. Но он будет человек, если имеет тело.

– Другое тело?! Он должен кого-нибудь убить?!.. – Ира в ужасе представила, как Александр Балабан переселяется в тело Олега; как Олег оживает и ждет ее… Мгновенно в памяти встала та кошмарная ночь. Она непроизвольно впилась руками в стол так, что побелели пальцы.

– Нет, не убить. Он должен… сделает новое тело.

– Сделать тело?.. Как?!.. Из чего?!..

– Ребенок. Сын… он делает сын.

– Фантом?! Он может сделать ребенка?!

– Может. Он сильный фантом. Он может «бух!» Он может любить женщина. Он уйдет в ребенок… ты хочешь имеет ребенок?.. Он уйдет в твой ребенок…

– Я не могу иметь ребенка. Врач… Медицина… – не зная, как объяснить подробнее, почему она не может иметь детей, Ира перешла на язык Оаны.

– Плохо. Он всегда будет фантом. Он любить тебя, если делает «бух!»

Ира сидела совершенно ошарашенная – она ожидала, чего угодно, только не такой развязки.

– И что теперь делать? – спросила она растерянно. В голове почему-то даже не возникло мысли, что все это может быть легендой местных гор. Ей казалось, что такое нельзя придумать, да еще изложить так складно при таком плохом владении языком. К тому же, в общую картину точно вписывалось все, что она чувствовала дома.

– Я никогда не помогает людям, – сказала Оана, – мне надо будет потом много сила. Нельзя просто давать людям силу.

– Ты тоже должна будешь родить ребенка?

– Да, родить ребенка… Нет, родить меня. Потом. Когда мертвый. Когда фантом.

– Как это?..

– Как? Любить мужчина. Ночь. Жена спать. У мужа… О! – она сделала неприличный жест, ударив ладонью по сгибу руки, – Сон. Эротика. Это я. Поняла?

– Сон, эротика – поняла, – растерянно сказала Ира, – а родить?.. Ну, уа-уа… – она сложила руки, будто качая младенца.

– Родить жена. Я в ней. Ей не нужен мужчина. Муж есть. Муж думать, его ребенок. Муж нет, женщина не понимает, почему ребенок. Это я ребенок. Так правильно. Так всегда.