Фантом

За недавнее время я потерял мать и отца. А теперь еще и любимую женщину увели из-под носа! Это было уже слишком!

Я поспешил на трамвайную остановку.

Пока добрался до Наташиного дома, уже совсем стемнело.

Меня встретила взволнованная Наташина мама.

– А она к тебе поехала. Зашла на минутку, посидела в кресле, взявшись за голову, потом сказала, что ей срочно увидеть Юру нужно, и выскочила из квартиры.

Я скатился по лестнице в сиреневые сумерки, и остановил попутку…

У подъезда виднелась белая фигура.

Еще миг, и руки моей волоокой Геры охватили меня крепко и так, что я чуть не задохнулся в пышной плоти любимой.

– Кто он? – спросил я после долгой прелюдии.

– Ты, что все знаешь? – спросила Наташа, как-то облегченно вздохнув.

– Я видел вас. Был у ресторана.

Он удивленно подняла брови и вздохнула.

– Он – чудесный музыкант. Талантливый скрипач. Очень обаятельный, умный и воспитанный человек.

Я отодвинулся от Наташи.

– Ну, вот иди к своему талантливому и воспитанному человеку!

Наташа вспыхнула:

– Ну, что ты, Юра! Он же друг просто! А ты – совсем другое дело! Я ведь люблю тебя…

– Но проводишь время с ним!

– А он… Он очень талантлив мне нравится его музыка, но я… боюсь его! Его музыка чародейственная, она меня поглощает целиком! Я испытываю наслаждение от его музыки и … покоряюсь ему… Он приникает своей музыкой в самое мое сердце, в душу! А потом я как зачарованная хожу полдня! Я не могу освободиться от мелодии! Он меня покоряет! Мне это приятно, но это несвобода! А я хочу быть свободной, Юра!

– Ты и так свободна, Наташа!

Вдруг Наташа взялась обеими руками за голову.

– Тихо! Я слышу! Ой, я слышу! Его скрипка! Я хочу к нему!

Я вдруг вскипел:

– Скрипка, значит! Ну, и иди к нему! Выдержать она не может! Такси вызвать? Хотя сама доберешься, не маленькая!

С этими словами, я решительно зашагал к подъезду.

Из окна сумеречной квартиры смотрел на белую фигуру. Наташа, взявшись за голову, медленно брела по дороге, мимо золотистой от фонаря листвы.

Ее белая сумочка осталась на скамейке.

Я тут же скатился вниз.

Сумочки уже не было, а неподалеку быстрым шагом шел парень в футболке. В два прыжка я догнал его и схватил за шиворот.

– Сумочку, отдай!

– Какую сумочку?! – опешил он.

– Не притворяйся невинным ягненком!

– Да пошел ты! – решительно оттолкнул он меня.

Пришлось вспомнить навыки бокса. Ходил в секцию, бросил, но, кое-что помню.

Быстрый свинг правой и сильный хук левой рукой, и я в кровь разбиваю прыщеватое лицо наглеца.

И извлекаю выпирающую из-под футболки сумочку.

***

Сумочка Наташи в моих руках – лишний повод заехать перед работой и увидеть немножко подпухшее с туманными воловьими глазами лицо возлюбленной. Наташа прятала от меня глаза, но я не стал ни о чем спрашивать, ни на чем не настаивал – просто отдал сумочку, и, получив смущенную благодарность, спустился быстро по лестнице к ожидавшему на мотороллере слесарю Феде. На работе, то и дело поднимая и опуская щиток, я сосредотачиваюсь на сварочной дуге, но мысли мои далеко, с Наташей, с покойным отцом, со всеми произошедшими событиями. Туман воспоминаний нахлынул волной, и вновь вспомнился мой дивный сон на даче, с явлением тени отца.

«Вот книга, – сказал тогда отец. – «В ее названии скрыто имя. Переведи…Название… Сделаешь – узнаешь имя того, кого ищешь».

«Узнаешь имя… Какое имя? Что значит – перевести? Если эта книга действительно повесть Стивенсона «Необычайная история доктора Джекила и мистера Хайда», то ее перевод уже существует. Как говорится, канонический».

После работы спешу домой, хватаю книгу Стивенсона и перелистываю ее. Это сборник. Ничего необычного. Но у меня есть еще издание Стивенсона. Конечно же, вот оно – синие книжки, целых пять томов. С иллюстрациями!

Во втором томе нахожу эту же повесть, но… под измененным названием: «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда». И уже другой перевод… Ну, и что? Что же, сидеть теперь и сравнивать переводы? Да рехнуться можно! Но отец -то говорил о названии…

От размышлений меня отвлекает звонок в дверь.

Открываю – и первое, что бросается в глаза – это улыбка. Улыбка полноватого, щекастого человечка, в зеленом пиджаке.

– Чем обязан? – грубовато спрашиваю я улыбчивого визитера.

– Позвольте представиться. Витольд Лягушин, – тонким голоском отрекомендовался посетитель, еще шире распахнув жабий рот, как будто собираясь квакнуть.

Я хотел буркнуть, что-то типа «очень приятно» но сдержался, ответив лишь едва заметным кивком. Потому, что приятно не было! Потому, что хотелось побыть одному!

Однако от бирюзовых, слегка выпуклых глаз незнакомца ничего не могло скрыться.

Он, нимало не смущаясь, шагнул запросто ко мне в дом, отстранив от двери.

– На два слова позвольте, – сказал он, прыгнув прямо в самое кресло, устроившись в нем с явным удовольствием.

– Я вас слушаю, – сказал я хмуро, вспомнив, что именно об этом человеке говорила мне тетка Василиса.

– Одно деликатное дельце, кхм, – сказал Лягушин, и тут чудесным образом у него из рукава выпал документ.