Фантомная боль

— А не потравимся? — засомневался Печеный.

— Давайте проверим на продавце, — буркнул Леденец. — Если пить откажется — значит, плохо дело.

— Делайте, что хотите, — махнул рукой Самурай.

— Я сбегаю, — кивнул Сержант, отодвигая уже пустую тарелку.

— Можно прямо сейчас и пробовать, — сказал Обжора, поглаживая живот. — Скучно ехать.

Возле фургона появилась маленькая старушка, одетая в рабочую куртку со множеством карманов.

— Позвонить не желаете? — услужливо сказала она, протягивая чемоданчик спутникового телефона.

— Некуда нам, — ответил Самурай.

— Чего ж… Недорого возьму.

— Не надо нам, мать…

В это время на улице раздался мощный автомобильный гудок. В открытую дверь все заметили, что к «Ящеру» приближается могучий четырехмостовой тягач, похожий на бульдога. На его передке красовалась ярко намалеванная алая роза.

Из маленького бокового окошка высунулась голова шофера.

— Чего раскорячились посреди дороги! — крикнул он. — А ну, сползайте, нам ехать надо!

— Не ори! — крикнул в ответ Обжора, стараясь перекричать двигатель. — Сейчас водила придет — и отъедем.

— Ну, ничего себе, буду я еще ждать вашего водилу, — разозлился шофер и несколько раз угрожающе рыкнул двигателем. — Съезжайте, а то столкну к черту, и все дела.

Вдруг он заглушил двигатель и спрыгнул на раскрошившийся асфальт. Он оказался щуплым, малорослым и почти лысым, что не вязалось с его агрессивным настроем.

— Давайте, сам отгоню, если вы не можете без водилы, — он гневно стукнул ногой по колесу «Ящера».

Обжора моментально выскочил из фургона и встал рядом, глядя сверху вниз.

— Отойди от машины, — пока еще спокойно предложил он. — Подождешь, не развалишься. А надо ехать — объедешь.

Команда, привыкшая к своеобразным отношениям Обжоры с водителями грузовиков, взирала на происходящее равнодушно.

Маленький шофер глянул по сторонам. Объехать «Ящер» было довольно трудно — пришлось бы высовываться на край обочины, ощетинившийся разным ржавым мусором.

Тут из грузовика выпрыгнул его напарник. Его черные усы возбужденно шевелились, а по габаритам он не уступал Обжоре.

— Ну, что за дела? — угрюмо спросил он. — Убирай свой сарай с дороги, нам ехать надо.

— Я пойду сам отгоню, — буркнул маленький и попытался проскочить мимо Обжоры.

Тот ловко поймал его за шиворот и отшвырнул обратно — легко и небрежно, как котенка.

— Подождете, — сказал он, и теперь в его голосе присутствовали и вызов, и угроза.

— Ах ты рвань помойная! — проговорил оторопевший усач — и вцепился Обжоре в воротник.

Через секунду он корчился на асфальте. Обжора развернулся к маленькому и сказал, потирая кулак:

— Придется все-таки подождать.

Маленький застыл, собравшись в напряженный ненавидящий комок. Казалось, на нем вот-вот вздыбится шерсть, он стал похож на дикого злобного зверька. Немая сцена продлилась несколько секунд, злобный зверек понимал, что ему не сладить с матерым волком. Он опустил руки, сделал шаг назад и помог усатому напарнику подняться. Вскоре грузовик-бульдог покорно отполз назад, ища путь для объезда. Обжора е усмешкой проводил его взглядом и вернулся в фургон. Антон заметил, что никто из местных не проявил к происходящему сильного любопытства.

— А если б он тебя пристрелил? — сказал Самурай.

— Вы б за меня отомстили, — хмуро ответил Обжора.

В фургон ввалился Сержант, прижимая к груди несколько пластиковых бутылей.

— Местное население интересуется, кто мы такие, — сообщил он. — Я сейчас в толпе слышал, нас назвали жиганами.

— Что еще за слова такие? — спросил Обжора.

— Не знаю… Наверно, это значит бродяги.

— Не бродяги, а бандиты, — поправил Леденец. — С чем вас и поздравляю.

— Давайте уговорим бутылочку — и тронемся, — сказал Сержант. — Я тоже с вами выпью, здесь дорожных патрулей вроде нету.

— Поехали отсюда! — раздраженно рявкнул Обжора. — Кто хочет — по дороге выпьет.

— Правда, поехали, — присоединился Печеный. — И так нашумели, хватит уже.

Сержант пожал плечами, свалил бутылки прямо на пол и перебрался за руль. Антон заметил, что публика украдкой поглядывает на отъезжающий «Ящер».

В салоне остро запахло спиртным — Обжора скрутил голову у одной из бутылок и плеснул в свою чашку.

— Наливайте себе сами, — сказал он. — Я в такой тряске не могу всех обслуживать.

Бойцы неторопливо потянулись к бутылке. Кто-то налил и передал порцию для Сержанта.

Антон понюхал прозрачную жидкость, попробовал кончиком языка, собрался с духом и перевернул в себя всю чашку. В груди разгорелось удушливое пекло, которое постепенно разлилось по всему телу.

— В такую-то рань… — тихо пробормотал Печеный и, зевнув, уставился в окошко. Затем он хмыкнул: — Надо же было все так загадить!

Все, как по команде, повернули головы. Вдоль дороги шла редкая полоса почерневших пихт. За ней по раздавленной бульдозерами, залитой мазутом земле тянулись, переплетались, скручивались черные трубы. Кое-где громоздились унылые остатки прежних построек, все они имели такой жалкий вид, что казались брошенными не меньше сотни лет назад. На самом деле до столь жалкого состояния их довел северный климат. Да и строились они не на века — здесь все предполагалось как временное.