Фантомная память

– И все же в определенный момент она наделила вас правом «написать» новое послание на ее теле. Это «Отправляйся к Глупцам, неподалеку от Монахов». А ведь там тоже шла речь о ее личной жизни. В клинике я совсем недолго видела вас вместе, но почувствовала, что она как будто испытывает к вам некоторое недоверие. Что же могло измениться?

Фредерик глубоко вздохнул:

– Ничего. Манон утратила способность ощущать искреннее доверие. Достаточно мне рассердиться на нее, как она тут же записывает в своем «N-Tech»: «Не доверять больше Фредерику». Или даже: «Фредерик желает мне зла».

Люси не заметила ни малейшего трепета, ни малейшего изменения в его голосе. Он продолжал:

– Манон должна записывать все: что ей нравится, а главное – что не нравится. В прошлом году мы с ней ходили на выставку современного художника Диригена. И теперь у нее в приборе вы можете прочесть: «Ненавижу Диригена». Она ненавидит его, но не знает, что ненавидит. И если она ничего не запишет, то вернется на эту выставку один, два, десять раз и испытает то же разочарование. Понимаете? И еще: даже если ей придет в голову справиться в «N-Tech», она должна будет сообразить также заглянуть в соответствующее меню, чтобы убедиться, записана ли там данная информация. В этом серьезная проблема прибора: человек не знает, что он хранит в нем, и если хранит, то почему. Это как если бы вы где-нибудь у себя на теле поставили крестик, чтобы вернуть другу книгу, а вечером у себя дома должны были бы не только вспомнить, что нужно посмотреть на этот крестик, но вдобавок еще и понять, что он означает! В конечном счете этот крестик может оказаться абсолютно бесполезным.

Он пожал плечами:

– Манон теперь целиком зависит от своего приборчика. Она испытывает только искусственные чувства, которые сама же фабрикует при помощи нелепых замечаний под фотографией. Она превратилась в настоящую жертву технологий.

– Как и все мы, – вздохнула Люси.

Она вспомнила слова, написанные в «N-Tech» под фотографией Тюрена: «Никогда больше не работать с этим извращенцем». И то, как Манон охарактеризовала ее по одному лишь ощущению: «Надежность. Суровость. Увлеченность». Всего три слова. Довольно посредственное, совершенно безликое представление о ее личности.

– А расскажите-ка мне о том послании, что вы вырезали на ее животе: «Отправляйся к Глупцам, неподалеку от Монахов».

Откинувшись назад, Фредерик почти утонул в глубоком кресле. Все-таки очень красивый мужчина…

– Чудовищная история. Это произошло в самом начале существования «MemoryNode», в 2005 году. Манон только училась обращаться с аппаратом «N-Tech», она принципиально пользовалась компьютером и клеящимися бумажками, которые до сих пор лепит на стены своего кабинета. Помните ту страшную грозу, которая тогда случилась? Вроде вчерашней, когда срывало крыши?

– О, разумеется, помню. Мама рассказывала, что в Дюнкерке ветром перевернуло суда, стоявшие в порту, молния ударила в дозорную башню.

– Здесь тоже было нечто подобное. Молния попала в антенну на нашей крыше. В дом влетел огненный шар. Он вращался здесь больше минуты, опустошая все на своем пути.

Фредерик поднялся и поискал в ящике старый выпуск ежедневной газеты «Голос Севера». В нем в подробностях был описан этот эпизод и даже приведены фотографии их разоренного дома.

– Мы никогда в жизни такого не видели! Все едва не сгорело, стекла в окнах полопались. Дождь и ветер разгуливали по всему дому. Все электроприборы перегорели! Слава богу, пожарные в последний момент успели предотвратить катастрофу.

Прежде чем высказать свое предположение, Люси скорчила скорбную гримасу:

– И разумеется, компьютер Манон сгорел.

– Хуже. Три четверти бумажек из ее кабинета унеслись с порывами ветра или сгорели. Остальное промокло и не подлежало восстановлению. Проникнув в квартиру сестры, я обнаружил ее забившейся в угол, дрожащей, с мятым клочком бумаги в руке. Там было написано: «Отправляйся к Глупцам, неподалеку от Монахов». Манон в страхе скрючилась, свернулась клубком, словно защищала своим телом какое-то сокровище! Вы бы ее видели! В руке у нее был скальпель, она снова собиралась исполосовать себя. Я уверен, она обнаружила какие-то детали, связанные с Профессором. Я понял, что ничто не помешает ей записать эту фразу на своем теле… и, когда она попросила меня сделать это, я… я ей помог… Я сам искалечил ее… Собственными руками…

– Вы бы могли вырвать бумагу и скальпель из ее рук и отвлечь ее, чтобы она забыла!

– Верно. Но я просто выполнил ее волю. Возможно, она напала на след, который приближал ее к Профессору. Ей было необходимо, чтобы это послание существовало, и существовало в надежном месте… На надежном носителе…

– Странная история… Признаюсь, мне с трудом верится.

– И все же это правда. К чему мне вам лгать? Никакого смысла. Я готов на все ради сестры. И ради того, чтобы поймать негодяя, убившего Карину и всех остальных невинных людей.