Фантомные боли

Затем Зинка попала на телешопинг. Игривая женщина неопределённо-преклонного возраста демонстрировала таблетки весёлого оранжевого цвета. Реклама была построена на принципе «до» и «после», хотя в качестве моделей явно использовались два совершенно разных человека. Довольно откровенная фотография «после» настолько потрясла Зинкино воображение, что она быстро записала координаты для заказа продукции и тут же побежала к Варь-киному сыну-второкласснику, чтобы тот заказал ей разрекламированный продукт по интернету. Сначала ей было даже неловко просить об этом мальчика, но тот со знанием дела вышел на сайт для взрослых и привычно указал, что ему значительно больше 18 лет. Заказ был оформлен с экспресс-доставкой.

«Значит, завтра к шести вечера всё получу», – с удовлетворением подумала Зинка.

Оранжевые таблетки были доставлены на следующий день ровно в шесть. «Если всё получится, может, ещё и рожу кого», – Зинка мечтательно закатила глаза к потолку. Содержимое двух капсул она высыпала в стакан с апельсиновым соком.

Витёк, видя, что Зинка готовит что-то вкусное на ужин, решил себя перебороть и преодолеть страх перед лекарствами. Пошёл и мужественно принял две голубые таблетки.

Зинка украдкой из кухни взглянула на Витька. Он сидел на диване и смотрел телевизор. В душе Зинки шевельнулось нечто, похожее на сомнение, но она решительно вошла с подносом в гостиную…

Сын Ромка родился через девять месяцев огненно-рыжим и голубоглазым.

Командировка

Старуха была омерзительна. Противным в ней было решительно всё: редкие грязные волосы с проплешиной на затылке, крючковатый нос с волосатой бородавкой, тонкие губы, за которыми наверняка скрывались давно нечищенные, жёлтые, неровные зубы, да ещё в неполном комплекте, руки с поломанными грязными ногтями, а уж длиннющий жёлтый ноготь на левой ноге, красовавшийся в вырезе стоптанной босоножки, и вовсе вызывал откровенно рвотное чувство. Всё это Василий Качалов сумел разглядеть в считанные доли секунды, когда со ступеньки лестницы в метро чуть было не снёс старуху вместе со всем её скарбом. Виной всему был телефонный звонок на мобильный. Но расслышать в трубке ничего было нельзя, так как старуха истошно завопила, и её вопль заполнил всё пространство от выхода из метро до входа в аптеку, что находилась… Далеко находилась эта аптека.

Старуха буравила Василия недобрым колючим взглядом и при этом орала: «Вот ходют с этими мобилами, как идиоты полные ходют. Людей сбивают. Ещё и в уши хрень понатыкают, музыку им, видите ли, слушать надо. Вот, что ты зенки свои вылупил? С виду приличный такой, а нутро гни-лю-ще-е! Насквозь видно!»

Василий попытался было вставить слово, но старуха не унималась. Вокруг уже собралась небольшая толпа, которая, естественно, встала на сторону обиженной. Толпа в основном состояла из тёток преклонного возраста, что сразу лишило Василия каких бы то ни было шансов на оправдание. Из толпы посыпались реплики: «Молодой, а уже такой наглый!», «Они думают, что им всё можно!», «Очки нацепил, чтобы бесстыжих глаз не было видно!», «Никакого уважения к бабушке!»…

«Ну, не такой уж и молодой. За сорок уже перевалило», – машинально про себя парировал Василий.

Одна из тёток держала за руку девочку лет семи. Девочка была хрупкая, с прозрачными глазками. Её веснушчатое лицо обрамляли две тонкие косички. Когда поток гадостей несколько поиссяк, девочка завершила монолог толпы. В повисшей тишине прозвенел её детский голосок: «Такой и снасильничать может». Среди тёток преклонного возраста такое предположение вызвало гамму разных чувств, и они с иным интересом стали разглядывать Василия. Патологическая энергетика вывела его из состояния ступора.

– Ну вот что, милые дамы. Приношу свои извинения за доставленное неудобство, – начал было Василий.

– Неудобство?!! – заверещала старуха. – Да ты мне ущерб невосполнимый нанёс!

Слово «ущерб» толпе явно понравилось.

– Я готов возместить, хотя он и невосполнимый, – сказал Василий.

– Это у него сарказм такой, – вставила девочка.

Толпе точное толкование этого слова было неизвестно, и она решила, что это обычная детская непонятка, вроде любого другого, до неузнаваемости искорежённого слова.

Левый глаз старухи алчно загорелся. Правый же глаз забегал из стороны в сторону в тщетной попытке скрыть мучительный умственный процесс, который сводился к решению в общем-то простой практической задачи – как бы не продешевить.

В этот момент снова зазвонил мобильник Василия.

– Да, Аркадий Палыч. Скоро уже буду.

– Ишь, резвый какой. Ты сначала тут ущерб возмести, – злобно прошипела старуха.

– А, это? Да ничего особенного. Шум? Вам показалось. Я перезвоню, – Василий отключил телефон.