Фантомный бес

Единственно, кого я не велел убивать, это поэтов. Поэты! Небесная печать. Я бы не решился. Прости, Тициан. Это была ошибка. Прости, Егише. Я не хотел. Прости, Паоло… Постой, Паоло, но это не я велел в тебя стрелять. Ты сам себя убил. Выстрелил в рот из ружья. Я знаю. Мне доложили. Это малодушие. Это дезертирство. Честнее было дождаться решения суда и спокойно идти на расстрел.

Но ты отомщен. Ты отомщен, Паоло. Гоглидзе, подписавшего ордер на арест, я велел строго наказать. Это чтобы ты знал. Законы не уничтожаются, а теряют силу. Говорят, что общество бессильно перед ними. Это — фетишизация законов, отдача себя в рабство законам. Не путайте с иным явлением: фашизация — это тоже отдача себя в рабство, но уже иным обстоятельствам и иным группировкам. Как я надеялся обмануть его, и в его лице — всех. Но Адольф не был поэтом, вот в чем беда. Художники — люди более низкого сорта. И надежда растаяла.

Я знаю, что надежда эта благословенна и чиста. (И это я хорошо сказал.)

Надя, ты предала меня. Думаешь, это я стрелял в тебя? Нет, это был выстрел судьбы. Ты оставила меня одного, Надежда, а это хуже предательства.

Остальных убивать уже можно было смело. Это, в сущности, приятное дело — убивать людей. Убирать лишние фигуры с доски. Расчищать пространство. Что может быть лучше — отомстить очередному врагу, поужинать с легким вином и лечь спать со спокойной, радостной душой. А врагов — много. Их не счесть. Стал считать Казбек угрюмый и не счел врагов. Это он сильно сказал. Правильно сказал. Их не счесть. Можно ли рассматривать меня как личную месть всего Кавказа завоевателям с Севера? Если и так, то об этом лучше помалкивать. Серго? Зачем ты собрал у себя на квартире этих заговорщиков? Товарищ Киров? Он согласился сместить Генерального секретаря? Сам захотел на это место? А я ему верил. Одним миром мазаны.

Я душу всю тебе открою. (Да, это твердая моя позиция — открывать правду.)

Партия доказала товарищу Егорову, что он слишком ценил свою старую, пропахшую махоркой и сыростью шинель. Отдал мне, продрогшему, свою шинель! У догорающего костра? Вай! Нехорошо вспоминать о столь ничтожном эпизоде Гражданской войны через двадцать лет. Нехорошо иметь такую память. Не стыдно тебе вспоминать об этом накануне расстрела? В такой момент надо думать о вечном. Эта цепкая память горела в тебе неспроста. Липкая память человека, готового замыслить недоброе. Но партия способна разрушить подобные замыслы.

Паукер, негодяй. Водить девочек вождю! Это разве профессия для чекиста? И еще болтать об этом? Паукер и Корнеев сильны по части обеспечения Сталина слабым полом. Кто это говорит? Болтуны! Подлецы!

Я руку протяну тебе!

Вернулся из Сочи товарищ Сталин и привез дочери мандарины. Много. Полтора килограмма. Думаю, она оценила этот поступок.

Сияй, Луна — душа Вселенной!

Ссылаются на особую роль Советской власти в деле построения социализма. Будто бы эта роль дает ей возможности уничтожить существующие законы экономического развития и сформировать новые. Это также неверно. Уничтожать законы — это вам не уничтожать людей. Люди — не законы. Особая роль Советской власти объясняется двумя обстоятельствами: во-первых, тем, что Советская власть должна была не заменить одну форму эксплуатации другой, как это было в старых революциях, а ликвидировать всякую эксплуатацию. Партия показала товарищу Берману, товарищу Френкелю и товарищу Троцкому, что они ошибались в этом вопросе. Трудовые армии! Мы создали другие армии, более величественные. Мы создали социалистический лагерь. Это размах! Труд освобождает. Где я слышал эту формулу? Будто бы над входом написано? Над входом куда? Можно ли построить коммунизм в Грузии? Нет. Почему? Потому что коммунизм не за горами. Подлец Лаврентий. Умеет рассмешить.

Создать на пустом месте новые социалистические формы хозяйства? Мы сумели. Не то Ромен Роллан, не то Бернард Шоу спросил меня, сколько стоили эти новые формы в деревне. Я честно сказал — десять миллионов человек. На самом деле больше, но я честно ответил. Другой бы юлить стал.

Свиная морда тряхнула бородкой, засмеялась, а ее серое, почти невидимое тело заколыхалось.

Скорпион неловко свесился с лампы, желто-пятнистое брюшко его зашипело, прикипев к горячему стеклу, но он, не обращая внимания, тонким и приятным, почти без фальши голосом запел «Сулико».

Подпевать не стану — работать надо. Жук мрачно глядел из-под ковра. Надо велеть проверить, нет ли там ртути? Нальют ведь, не скажут!

Вчера пил вино. А вдруг там яд? Подбросят и не скажут.

Кто подлинно предан делу социализма, занят, по сути вещей, только одним — умиранием и смертью. Учение о бессмертии души смягчает трагизм смерти, но наука доказала, что души не существует.