Фантомы

Доктор Флайт, хотя он и был ученым, в биологии тоже не разбирался, и строение клеток было для него такой же китайской грамотой, как и для Брайса. Но и ему тоже не терпелось взглянуть. Склонившись над Сарой, он выглядывал у нее из-за плеча, дожидаясь, когда представится такая возможность. Тал и Лиза стояли поблизости, тоже горя нетерпением заглянуть в микроскоп и посмотреть на частичку самого дьявола.

Не отрывая глаз от окуляра, Сара проговорила:

– В этих тканях у клеток по большей части вообще нет никакой структуры!

– На моем образце то же самое, – подтвердила Дженни.

– Но ведь у любого органического вещества должна быть какая-то определенная клеточная структура, – сказала Сара. – Она же служит главным признаком органического вещества, любой живой ткани, будь то растение или животное.

– Мне это вообще не кажется органическим веществом, – ответила Дженни, – но ведь это же невозможно.

– Невозможно, – согласился Брайс. – Мы все видели, что оно живое. Даже слишком живое.

– Кое-где видны клетки, – сказала Дженни. – Но очень немного. Просто отдельные клетки то здесь, то там.

– В моем образце такая же картина, – сказала Сара. – И похоже, что каждая клетка живет своей собственной жизнью, совершенно независимо от других.

– Они действительно очень далеко отстоят друг от друга, это верно, – согласилась Дженни. – Такое впечатление, будто они свободно плавают в море неструктурированной материи.

– У этих клеток очень подвижные и гибкие стенки, – сказала Сара. – И тройное ядро. Странно. Причем оно занимает почти половину внутреннего объема клетки.

– А что это значит? – спросил Брайс. – Что из этого следует?

– Не знаю, что это может значить и насколько это может оказаться существенно, – проговорила Сара, отстраняясь от микроскопа и нахмурившись. – Я просто не могу пока взять все это в толк.

На всех трех экранах компьютера вспыхнул один и тот же вопрос:

– ЧТО, НЕ ОЖИДАЛИ, ЧТО ПЛОТЬ САТАНЫ ОКАЖЕТСЯ ТАКОЙ ТАИНСТВЕННОЙ?

* * *

Образец плоти, который предоставила в их распоряжение перевоплощающаяся протоплазма, был величиной с мышь. Но пока он далеко не весь был израсходован на различные пробы и анализы. Примерно половина его еще находилась в чашке Петри, стоявшей на рабочем столе.

Эта половина непрерывно мелко подрагивала, как желатин.

Вот она снова превратилась в паука, и тот беспокойно забегал по чашке.

Паука сменил таракан, тоже какое-то время носившийся по чашке взад-вперед.

Потом она превратилась в слизняка.

В сверчка.

В зеленого жука с красным кружевным рисунком на панцире.

* * *

Теперь за микроскопами сидели Брайс и доктор Флайт, а Тал и Лиза дожидались своей очереди.

Дженни и Сара стояли перед экраном, на который выводилось усиленное компьютером изображение с электронного микроскопа. Сара настроила прибор и направила его на ядро одной из тех клеток, что были негусто разбросаны в тканях.

– Есть какие-нибудь идеи? – спросила Дженни.

Сара кивнула, не спуская взгляда с экрана.

– Пока могу только высказать предположение, не больше. Но мне кажется, что неструктурированная материя, составляющая основную часть этих тканей, в принципе способна принимать любую клеточную структуру, какую угодно. Меняет структуру сама ткань. Она способна превращаться в клетки собаки, кролика, человека… Но когда это существо отдыхает, то у его тканей нет никакой собственной структуры на клеточном уровне. Что же касается тех отдельных клеток, которые там вкраплены… по-видимому, они каким-то образом управляют всей этой аморфной массой тканей. Клетки подают сигнал, химический или выделяя какие-нибудь ферменты, и этот сигнал командует неструктурированной материей, во что ей следует превращаться.

– Значит, эти разбросанные клетки остаются неизменными, какой бы облик ни принимало это существо?

– Да. Или, по крайней мере, мне так кажется. Если бы оно, например, превратилось в собаку и мы бы взяли от этой собаки образец тканей на анализ, то во взятой пробе обнаружили бы в основном клетки собаки. Но по всей пробе были бы разбросаны эти специфические гибкие клетки с тройным ядром, и их присутствие служило бы доказательством, что на самом-то деле это вовсе не собака.

– Говорит ли нам все это хоть что-нибудь о том, как мы могли бы спастись? – спросила Дженни.

– Нет. Во всяком случае, мне ничего не говорит.

* * *

Остававшийся в чашке Петри комочек аморфной плоти снова превратился в паука. Паук растаял, и вместо него появились десятки крошечных муравьев, которые принялись ползать по дну чашки и друг по другу. Но они тут же слились воедино, и на дне чашки оказался червяк. Он извивался несколько мгновений и превратился в очень большую мокрицу. Та тут же трансформировалась в жука. И похоже, перевоплощения происходили с нарастающей скоростью.

– А как же мозг? – подумала вслух Дженни.

– Что вы хотите сказать? – спросила Сара.

– Ведь у этого существа должен быть какой-то центр, в котором сосредоточен его разум. Его знания, способности, все, что хранится в его памяти, – все это не может находиться в одиночных клетках.