Фантомы мозга

Теперь мы знаем, что даже такой базовый навык, как внимание, требует участия многих, иногда весьма отдаленных друг от друга, участков мозга. Мы уже говорили о функциях зрительной, слуховой и соматосенсорной систем, однако другие области выполняют не менее важные задачи. Ретикулярная активирующая система — скопление нейронов с сильно разветвленными аксонами и дендритами — либо активирует всю кору головного мозга, либо — если нужно — небольшой участок коры, что приводит к избирательному вниманию. Лимбическая система отвечает за эмоциональное поведение, а также оценку эмоционального значения и потенциальной ценности событий во внешнем мире. Лобные доли отвечают за более абстрактные процессы, такие как суждение, прогнозирование и планирование. Все эти области взаимосвязаны в петлю положительной обратной связи — рекурсивную эхоподобную реверберацию, — которая извлекает стимул из внешнего мира, определяет его характерные особенности, а затем перебрасывает его туда-сюда, пока в конечном счете не выяснит, что это такое и как на это реагировать[72]. Иными словами, что мне делать: драться, бежать, есть или целоваться? Кульминацией одновременного задействования всех этих механизмов и является восприятие.

Когда большой угрожающий стимул — скажем, грозный силуэт грабителя, приближающегося ко мне на улице в Бостоне, — впервые попадает в мой мозг, я не имею ни малейшего представления о том, что это такое. Прежде чем я смогу это определить — о, возможно, этот человек опасен! — зрительная информация анализируется как лобными долями, так и лимбической системой и отправляется в небольшой участок теменной коры, которая, в сочетании с соответствующими нейронными связями в ретикулярной формации, позволяет мне направить «прожектор» внимания на приближающуюся фигуру. В результате мой мозг поворачивает глазные яблоки в сторону важного в данный конкретный момент объекта, уделяет ему избирательное внимание и восклицает: «Ага!»

Но представьте, что произойдет, если петля обратной связи где-то разомкнется. Весь процесс будет нарушен. Вы больше не будете замечать, что происходит на одной стороне мира, и врачи, естественно, диагностируют у вас типичный синдром неглекта.

Остается объяснить, почему неглект наблюдается главным образом после повреждения именно правой, а не левой теменной доли. Откуда такая асимметрия? Хотя реальная причина по-прежнему ускользает от нас, Марсель Месулам из Гарвардского университета предложил гениальную теорию. Мы знаем, что левое полушарие отвечает за многие аспекты языка, а правое — за эмоции и «глобальные» (или целостные) аспекты сенсорной информации. Но Месулам полагает, что существует еще одно фундаментальное различие. Учитывая его роль в «глобальных» аспектах зрения, правое полушарие обладает бо́льшим «прожектором» внимания, который охватывает как все левое, так и все правое зрительные поля. Левое полушарие, напротив, наделено гораздо меньшим прожектором, ограниченным правой стороной мира (возможно, потому, что оно специализируется на других вещах, таких как речь). Столь странное устройство позволяет правому полушарию — структуре с бо́льшим «глобальным» прожектором — возместить потерю маленького прожектора, которая происходит при повреждении левого полушария. Когда же повреждено правое полушарие, левое полушарие не в состоянии полностью компенсировать утрату, ибо его прожектор ограничен только правой стороной. Это объясняет, почему неглект наблюдается только у пациентов с поражениями правого полушария.