Фантомы мозга

Нормальные взрослые редко путают зеркальное отражение с реальным предметом. Когда вы замечаете другой автомобиль в зеркале заднего вида, вы не ударяете по тормозам. Наоборот, вы жмете на педаль газа и мчитесь вперед, хотя кажется, что автомобиль несется прямо на вас. Аналогичным образом, если грабитель откроет дверь в ванную как раз в тот момент, когда вы бреетесь, вы обернетесь, а не станете нападать на отражение в зеркале. Некая часть вашего мозга мгновенно осуществляет необходимую коррекцию: реальный объект позади меня, хотя изображение передо мной[76].

Подобно Алисе в Стране чудес, такие пациенты, как Эллен и Стив, похоже, обитают в странной непознанной стране, застрявшей между иллюзией и реальностью — в «искривленном мире», как его назвал Стив, и предсказать, как они будут реагировать на зеркало, отнюдь не легко. Во всяком случае, некоего простого способа это сделать пока не существует. Хотя все мы — и пациенты с неглектом, и нормальные люди — знакомы с зеркалами и воспринимаем их как должное, в зеркальных изображениях есть нечто по природе своей сюрреалистичное. Оптика достаточно проста, но никто понятия не имеет, какие механизмы мы задействуем, когда смотрим на зеркальное отражение, какие мозговые процессы опосредуют нашу уникальную способность понимать парадоксальное совмещение реального предмета и его оптического «двойника». Учитывая важную роль теменной доли в пространственных отношениях и «целостных» аспектах зрения, возникнут ли у пациента с неглектом особые проблемы с зеркальными отражениями?

Когда Эллен пришла в мою лабораторию, я первым делом провел серию простых клинических тестов, чтобы подтвердить диагноз. В каждом из них она потерпела крах. Сначала я попросил ее сесть на стул напротив меня и посмотреть на мой нос. Затем я поднес шариковую ручку к ее правому уху и начал медленно перемещать ее к левому уху. Я попросил Эллен следить за ручкой глазами, и она делала это без проблем, пока я не добрался до носа. В этот момент она отвлеклась и вскоре смотрела на меня, окончательно потеряв ручку из виду, хотя та находилась буквально у нее под носом. Как ни парадоксально, человеку, который действительно слеп в левом зрительном поле, такое поведение несвойственно. Скорее, он переведет взгляд вперед, в попытке компенсировать слепоту.

Затем я показал Эллен горизонтальную линию, нарисованную на бумаге, и попросил разделить ее вертикальной чертой. Эллен поджала губы, взяла ручку и уверенно поставила отметку ближе к правому концу: поскольку для нее существовала только одна половина линии — правая, — она, по-видимому, отметила середину этой половины[77].

Когда я попросил ее нарисовать часы, Эллен нарисовала полный круг, а не полукруг. Это довольно распространенная реакция: рисование круга — моторный автоматизм, и инсульт не повлиял на него. Когда же пришло время заполнить цифры, Эллен остановилась, пристально посмотрела на круг, а затем написала все цифры — с 1 до 12 — на правой стороне круга!

Тогда я взял чистый лист бумаги, положил его перед Эллен и попросил ее нарисовать цветок.

— Какой цветок? — спросила она.

— Любой. Просто обыкновенный цветок.

Эллен опять немного подумала и наконец нарисовала еще один круг. Пока все шло хорошо. Затем она кропотливо нарисовала несколько маленьких лепестков (это была маргаритка). Все лепестки располагались справа от сердцевины (рис. 6.1).

— Отлично, Эллен, — похвалил я. — Теперь снова нарисуйте цветок, на сей раз с закрытыми глазами.

Неспособность Эллен рисовать левую половину предметов была вполне ожидаема. Но что произойдет, если она закроет глаза? Какой окажется ментальная репрезентация цветка — маргаритка в ее голове: целым цветком или только его половиной? Другими словами, насколько глубоко пространственный неглект проник в ее мозг?

Рис. 6.1

Рисунок пациентки с синдромом неглекта. Обратите внимание, что левая половина цветка отсутствует.

Многие больные, страдающие синдромом одностороннего пространственного игнорирования, рисуют только половину цветка даже с закрытыми глазами, по памяти. Это означает, что пациент утратил способность «сканировать» левую часть даже внутренней (ментальной) репрезентации объекта.

Эллен закрыла глаза и нарисовала еще один круг. Затем, нахмурив брови, она старательно нарисовала пять лепестков — все на правой стороне! Казалось, внутренний шаблон, который она использовала во время рисования, сохранился только наполовину. В результате левая сторона воображаемого цветка просто выпала из ее памяти.