Фантомы мозга

Социологам еще предстоит пройти долгий путь, чтобы наверстать упущенное, но их исследования обещают стать важнейшими в науке, если и когда они, наконец, доберутся до правильных вопросов. Наше поведение по отношению друг к другу — самое странное, самое непредсказуемое и практически необъяснимое явление из всех, с которыми мы вынуждены жить.

Льюис Томас

Миссис Доддс уже начинала терять терпение. Почему все вокруг — врачи, терапевты, даже ее сын — настаивают, что ее левая рука парализована, хотя она-то прекрасно знает, что рука работает нормально? Ну да, всего десять минут назад она использовала ее, чтобы умыться.

Разумеется, миссис Доддс знала, что две недели назад у нее случился инсульт — именно поэтому она и находилась здесь, в Медицинском центре Калифорнийского университета в Хиллкресте. Если не считать легкой головной боли, она чувствовала себя гораздо лучше и хотела поскорее вернуться домой. Лечащему врачу миссис Доддс заявила, что ей не терпится заняться подрезкой роз и возобновить ежедневные утренние прогулки по пляжу. Вчера она видела свою внучку Бекки и подумала, как хорошо будет показать ей сад сейчас, когда он в полном цвету.

На самом деле в результате инсульта в правом полушарии вся левая половина тела миссис Доддс была полностью парализована. Я вижу много таких пациентов каждый месяц. Обычно они буквально засыпают меня вопросами о своем параличе. Когда я опять смогу ходить, доктор? Смогу ли я снова шевелить пальцами? Когда я зевнул этим утром, моя левая рука шевельнулась — значит ли это, что я начинаю выздоравливать?

Однако есть небольшое подмножество пациентов с повреждением правого полушария, которые, как и миссис Доддс, кажутся блаженно равнодушными к своему состоянию, — очевидно, они вообще не осознают, что вся их левая сторона парализована — хотя во всех остальных отношениях они психически здоровы. Французский невролог Жозеф-Франсуа Бабинский, в 1908 году клинически наблюдавший это любопытное расстройство — склонность игнорировать, а иногда даже отрицать паралич левой руки или ноги — назвал его анозогнозией («не осознающий болезнь»).

— Миссис Доддс, как вы себя чувствуете сегодня?

— У меня болит голова, доктор. Вы знаете, они отвезли меня в больницу.

— Почему вы приехали в больницу, миссис Доддс?

— Ну, у меня был инсульт.

— Откуда вы знаете?

— Две недели назад я упала в ванной, и моя дочь привезла меня сюда. Мне сделали МРТ и рентген и сказали, что у меня инсульт.

Очевидно, миссис Доддс знала, что произошло, и понимала, где находится.

— Все ясно, — сказал я. — И как вы себя чувствуете сейчас?

— Прекрасно.

— Вы можете ходить?

— Конечно, я могу ходить.

В течение последних двух недель миссис Доддс лежала в постели или сидела в инвалидной коляске. После падения в ванной она не сделала ни единого шага.

— А как насчет ваших рук? Вытяните руки. Вы можете ими пошевелить?

Миссис Доддс, казалось, слегка раздражали мои вопросы.

— Разумеется, я могу пошевелить руками, — проворчала она.

— Вы можете пользоваться своей правой рукой?

— Да.

— Вы можете пользоваться своей левой рукой?

— Да, могу.

— Обе руки одинаково сильны?

— Да.

Но как далеко вы можете зайти в подобных расспросах? Как правило, врачи стараются не давить на больного из страха вызвать то, что невролог Курт Гольдштейн называл «катастрофической реакцией». По большому счету, этот термин — медицинский жаргон для «рыданий»: другими словами, защита больного рушится и он начинает плакать. Однако, подумал я, если сперва хорошенько его подготовить и только потом столкнуть лицом к лицу с собственным параличом, возможно, такой реакции удастся избежать[81].

— Миссис Доддс, вы можете коснуться моего носа правой рукой?

Она сделала это без проблем.

— Можете ли вы коснуться моего носа левой рукой?

Ее парализованная рука неподвижно лежала перед ней.

— Миссис Доддс, вы касаетесь моего носа?

— Да, конечно, я касаюсь вашего носа.

— Вы в самом деле видите, как прикасаетесь к моему носу?

— Вижу. Моя рука в двух сантиметрах от вашего лица.

Это была откровенная конфабуляция, почти галлюцинация. Ее зрение было в порядке. Она прекрасно видела свою руку и все же настаивала на том, что она движется.

Я решил задать последний вопрос.

— Миссис Доддс, вы можете хлопнуть в ладоши?

— Разумеется, могу, — терпеливо ответила она.

— Хлопните, пожалуйста, один разочек. Для меня.

Миссис Доддс взглянула на меня и принялась делать хлопающие движения правой рукой.

— Вы хлопаете?

— Да, я хлопаю, — ответила она.

У меня не хватило мужества спросить ее, действительно ли она слышит хлопки, но, если бы я это сделал, мы, пожалуй, нашли бы ответ на вечный коан (загадку) дзен-буддизма — как звучит хлопок одной ладони?