Фантош для оборотня или Игры насмерть! (СИ)

Слушала внимательно — видела, как волновался врач, и насколько ему сложно давалось признание:

— Мы с Демьяном давно знакомы. С детства, наши родители были дружны. Он постарше, и всегда для меня был старшим братом. Братом, на которого равнялся, которого боготворил. Подростками мы росли обычными, а когда сила Демьяна раскрылась… Он удивил своим безразличием к произошедшему, а еще… ни разу не кичился своей значимостью. Это опьяняет, когда человек, хоть и сильнее тебя, но ведет себя так, словно вы — ровня! Мы любили развлечься, поиграть, поспорить. И несколько фантош уже были на нашем счету. Как бы это не звучало грубо, но мы… экспериментировали. Опытным путем пытались достучаться до разума игрушки, чтобы научиться управлять, не доводя до сумасшествия. Но рычаги не работали и фантош ломались. Именно в тот раз, — чуть понизил голос Роберт, явно переходя к главному, — у Демьяна были сложные времена. Должен был родиться второй ребенок, и… В общем, его мужское либидо требовало женщину, а трогать жену было нельзя. Она и так едва дохаживала беременность, а о редкости зачатия ты уже слышала. Повторяюсь, я не пытаюсь оправдать, говорю как есть! Так вот, ему было сложно. Впрочем, мне тоже, в связи с некоторыми возрастными изменениями в организме ну и… я, наконец, получил степень и защитился. Мы ушли в загул. Долгий, пьяный, веселый… Наткнулись на двух милых девочек лет 20-ти. Спор был простым и понятным — без воздействия зверя развести на секс. Дурашливо, но мы тоже бываем детьми, — с горечью выдохнул Вихтерев. — В общем, кто из нас быстрее охмурит. Как понимаешь, такие игры я проигрывал всегда, но в этот раз… мне захотелось щелкнуть Демьяна по носу. Улучив момент, я… схитрил и проник в разум своей жертвы. Когда Демьян догадался, упрекнул в бесчестии, а потом случилось ужасное… и я сломался… — умолк надолго Роберт. Молчание начинало тяготить, ведь рассказ подвис, а у меня вертелось много вопросов:

— Что случилось? — настороженно нарушила тишину, хотя на задворках сознания уже мелькала разумная мысль, что страшусь узнать правду.

Роберт некоторое время рассматривал бокал в руках:

— Я был так пьян, что не сразу понял… ну… Демьян догадался, что я натворил и безжалостно рубанул отрезвляющей правдой — моя жертва была беременна, вот только мой искаженный алкоголем рассудок этого сразу не различил. И мы пошли дальше. Демьян свою тоже подчинил. Мы опять стали изучать… Старательно выискивая, как не допустить сумасшествия фантош… Но моя сломалась первой. Демьян плюнул и обратил свою. На моей памяти этого никто не делал — известно, что таким тварям невозможно ужиться в этом мире, но, по сути, известно только на словах. Мы не сталкивались с подобными особями, потому любое обращение происходит с одобрения общества. Так что, в очередной раз, наплевав на мнение других, Демьян это сделал без спросу. Обратил фантош… Эксперимент чистой воды, но Демьян искренне полагал, что девушка приживется и сможет перебороть зверя. Вот только, чем больше потакаешь зверю, тем больше он требует. А сумасшедший зверь — опасен стократно…

— Елена, — вспомнила имя, произнесенное как-то мужчинами.

— Ты о ней знаешь? — с нескрываемым удивлением уставился на меня Роберт.

— Когда меня укусил Демьян, я лежала без движения, а вы…

— Я думал, ты была в отключке, — перебил тихо врач. — Обычно так и бывает…

— Лучше бы, — усмехнулась с грустью. — Я тогда все слышала, но ничего не могла сказать и даже дать понять, что в сознании.

— Понятно, — задумался Роберт.

— А что случилось с твоей игрушкой?

Вихтерев заметно побледнел, пожевал губы:

— Она попыталась удалить плод из собственного чрева.

— Что? — безотчетно ахнула я и огляделась, никого ли не привлекла моя несдержанность. Благо в ресторане в это время народу кроме персонала было всего ничего несколько человек, и сидели мы в сторонке, поэтому, вновь уставилась на врача.

— Она была прекрасна. Худенькая, веселая, подвижная, с прекрасным чувством юмора, хорошими манерами. Юля покорила меня с первого взгляда и видимо от ревности, что она может достаться Демьяну я и сглупил. Нет, — развел руками, — я не оправдываюсь совершенно, просто пытаюсь… Неважно, — мотнул обреченно головой. — Чем больше с ней был, тем сильнее понимал, что люблю. Если бы не фантош, я бы женился. Я не знал… — сокрушался искренне Вихтерев, и я верила его боли. Той боли, что не давала забыть о содеянном, что будет раздирать душу на части до конца его жизни. — Так что, это я — чудовище!

Не знаю почему, но промолчала, что уже знаю девушку. Тотчас вспомнила юную красавицу, сидящую возле окна. Ее мертвые голубые глаза. Взгляд в никуда, бесстрастие на лице.

— С тех пор я понял, что значит жизнь… любая жизнь. Насколько она ценна. Насколько мы безответственны и безрассудны, распоряжаясь судьбами других.

— А что стало с Еленой? — в моем голосе не было ни сочувствия, ни капли желания как-то поддержать врача.

— Ее убили, — отозвался тихо Роберт.

— Кто?

— Оборотни.

— За что?

— Не смогла справиться со зверем.

— И вы не помогли?