Фантош для оборотня. Посвящение, или Игры насмерть!

– Знаю!

– Но если выживет, то станет ручной сучкой – а это тоже не вариант.

– Знаю! – прорычал Демьян и порывисто отвернулся.

– Так какого чёрта, ты натворил?! – поражал смелостью Роберт.

– Не смогу её опять отпустить. Лучше сам пришибу, если выживет, – бросил мрачный взгляд на меня. Зрачки полыхнули золотом, край рта скривился.

– Ты и так над ней уже поиздевался вдоволь, – врач покосился на меня. На лице жалость. – Это было самое страшное, чего она боялась, конечно, не считая смерти детей.

– Я отпускал её, – упирался Демьян.

– Куда? – встряхнул головой Роберт. – Ты завладел её разумом. Она одержима до конца своей жизни. Как она вообще выбралась из болота не понятно никому. Почему не угодила в психушку? Никто подобного не переживал. Она… – дёрнул рукой от переизбытка чувств. – Своей силой воли и жаждой свободы творила немыслимое, а ты…

Демьян опустил голову и сдавил её руками:

– Я сделаю всё, чтобы она стала счастливой.

– Это самообман! – напирал Роберт. – Счастливой подстилкой женатого мужчины? Твари, которая искалечила ее жизнь?

– Она сильная! – поднял глаза Демьян. – Я её столько времени готовил к тому, чтобы она была еще сильнее.

– А-а-а, – в тоне врача явно сквозила издевка, – так это ты её тренировал?

– Я не думал, что она переживет, но она смогла. Она не такая как остальные.

– Она просила убить её, если ты посмеешь с ней это сделать, – кивнул на меня Роберт.

– Только тронь её! – пригрозил Демьян, шагнув ко мне ближе, точно сторожевой пёс, охраняющий своего хозяина. На красивом лице вновь прорезались звериные черты. Никогда не видела столько угрозы в его облике, и даже рот исказился в хищном оскале, обещая скорую и весьма кровавую расправу.

– Чёрт! – досадливо ругнулся в потолок Роберт.

– Помоги, – внезапно смягчился Демьян, в голосе прорезались просительные нотки. – Ты же можешь…

– Три дня жуткой боли и невыносимой ломки, пока будет перерождаться. Она будет выть, и бросаться на стены, – словно приговор твердил Роберт. – Желание будет нестерпимым. А потом ещё время до первого полнолуния. Это будет для вас Ад на Земле, и я не могу её забрать в больницу. Да и не знаю, какие стены смогут вас удержать друг от друга.

– И не надо! Я сам за ней присмотрю. – прозвучало хладнокровно, но совершенно не обнадеживающе.

– У тебя брачная ночь и свадебное путешествие, – не преминул напомнить врач, не скрывая горькой насмешки.

– Спасибо, что не даёшь забыть, – обронил мрачно Демьян. – Елиния получила, что хотела. Пусть сама…

– Ну, одна она не сможет потомство завести от тебя.

– Да хватит уже! – отрезал Демьян, прохаживаясь по комнате. – Я всё понял. Признаю, надурил. Что-нибудь придумаю. Исправлю! Но, – не дал рта открыть врачу Градов. Застыл посреди комнатки и пригрозил пальцем: – ещё хоть слово мне скажи или упрекни, размажу! Не посмотрю, что хорошо к тебе отношусь!

– Если не я, то кто? – бросил через плечо Роберт, склоняясь надо мной.

– Я её к себе заберу. В пригород, – приблизился к нам Демьян. – Там дом большой. Есть укрепленный подвал. Даже если она будет выть и орать никто не услышит, а если и услышат, подумают волки. – рассуждал холодно.

– Ты же помнишь, – смягчился Роберт без смущения глядя глаза в глаза Демьяну, – что было с Леной. Не допусти того же.

– Милена другая. Да и я изменился.

– Так ли? – хлопнул по плечу Градова Вихтерёв.

– Я не любил…

– А сейчас? – застыл врач с жадностью смотря на Демьяна. Чёрт, я тоже ждала. Но ответа не последовало. – Надеюсь, твои чувства сильнее на этот раз и ты справишься с её бесами, – резюмировал тихо Роберт.

– Да, – кивнул Градов и пристально воззрился на меня. – Битва с её бесами, главный из которых я сам.

Глава 10

О, да! Боль – моя подруга. Верная, лучшая, неизменная. Она со мной днём и ночью, даже когда казалось, что отступала. Порой она была настолько нестерпимой, что я бросалась на стены, чтобы лишиться чувств. Билась головой, а иногда старалась её вырвать из себя – раздирала когтями свою плоть, чтобы добраться до того жуткого очага боли. Кости ломало, кожа зудела, внутри всё клокотало и хрустело.

Я то глохла, и вновь обрела слух. Выла до тех пор, пока в глотке не начиналась резь, а от сухости не заходилась надсадным кашлем. А ещё – ничего не видела, лишь кровавую пелену, которая бессменным кадром застилала весь обзор.

Когда перестала слышать в очередной раз – порадовалась. Жить в темноте и глухоте – лучшая кара за дурость. Но вскоре появились звуки. Сначала едва ли, потом обрели чёткость, как у нормальных людей, а затем стали обостренными до такого предела, что затыкала уши, ведь какофонию обрушившихся шумов было невозможно терпеть. Но только справилась со слухом, прорезалось зрение.

Багровая дымка рассеялась. Я различила очертания темного помещения, напоминающего подвал. Кирпичный, мрачный, где довольно прохладно и влажно. Мой взгляд непонимающе скользил по стенам, пока не зацепился за пугающие следы от… когтей? Длинные царапины в хаотичном направлении. Протянула дрожащую руку и наложила на одну из пятилинейных прямых. Тотчас отдернула, ведь размер совпадал с моей ладонью и пальцами.