Фантум 2013. Между землёй и небом

– Ну ты же наблюдаешь всю эту красоту! – Константин махнул в сторону новостройки, не осознавая, видимо, насколько двусмысленно прозвучали его слова. – Такие технопарки будут по всей стране. Современные, комфортабельные, дворцы науки. Наш – первая ласточка. Да, приходится идти на компромиссы. Иначе просто не поймут. Тут дело даже не в финансовых схемах, которые налажены ещё до нас, а в психологии. И в чётком разграничении по принципу свой-чужой. Будешь выдрючиваться и играть в принципиального, решат, что крысятничаешь или подставу лепишь. В существование идеалистов давно никто не верит. И правильно делают: вымерли идеалисты, как мамонты. Вот и приходится работать, как в декларациях, но с учётом реалий.

– А если у вас долбанет, как на Саяно-Шушенской? – саркастически поинтересовался Ант. – Когда расследование начнётся, вы же все сразу изобразите из себя порядочных и обманутых, вообще как бы не при делах. И кто будет крайним? Не тот ли стрелочник, который поставил подпись под актом соответствия для Департамента и Госкомиссии?

Константин остановился и внимательно, глаза в глаза, посмотрел на Анта.

– Вот что тебя беспокоит… – произнёс давний приятель с нескрываемым облегчением. – Успокойся! Во-первых, не долбанёт. Зря, что ли, главным инженером японца зазвали? Во-вторых, самое главное, никто ничего расследовать не будет. Потому что о сдаче объекта доложено Самому. И он уже высказался одобрительно. Задница на пожарный случай прикрыта. Забей и подпиши акт. И вообще, Антон Васильевич, надо чаще встречаться! Как рутину со сдачей подстанции разгребём, так и приезжай. Накроем поляну, посидим, вспомним молодость. Если заскучаем, пригласим шлюх. У нас это поставлено на широкую ногу. Настоящий учёный не должен ни в чём себе отказывать!

Удивительно, подумал Ант, насколько они привыкли мерить других по себе. В сущности, тот же карго-культ, но обратный: они и впрямь не верят в существование идеалистов и полагают, будто бы иностранная наука – такие же танцы с бубнами, что и у них, а чужая техника слеплена из такого же навоза, что и у них. И, конечно, они убеждены, что законы мироздания можно подкупить застольем и шлюхами точно так же, как можно подкупить скромного инспектора Департамента технического надзора.

– Приеду, – пообещал Ант. – Только перечень замен на объекте всё же представьте. Мне надо ясно понимать, под чем я подписываюсь.

Константин ещё раз пристально взглянул на Анта.

– Правда, Антон Васильевич, не терзайся. Всё будет пучком. Ты лучше вспомни, разве не это ли самое грезилось нам тогда, в девяностые, на кафедре, после ночных продувок? Да, мечты не всегда сбываются в точности, но так даже интереснее! Мы при хорошем деле, мы обеспеченные и полезные члены общества, у нас есть будущее, а остальное – чушь, пустяки. Кто о них вспомнит лет даже через десять?..

Ант, конечно, мог бы ответить. Примерно так. Мы грезили о другом, Костя. Ты либо забыл, либо перепутал. Мы приходили ночью в полутёмный и заваленный железным хламом лабораторный зал, бегали вдоль стенда с протоколами в руках, перетаскивали с места на место тяжеленные щиты с ртутными барометрами, глохли от рёва воздуходувки, задыхались в пыли и в пару гидротормоза, а потом с умиротворёнными лицами пили дешевый портвейн в подсобке, нарезав на газете поганую колбасу, – мы делали всё это, Костя, не для того, чтобы сегодня грызть друг друга за малый прайс. Мы делали всё это, потому что нам ненадолго почудилось: мы разглядели иной мир, где ум, гордость и честность – равновеликие качества достойного человека, а не признаки маргинала; где не нужно быть суетливым жуликом, а достаточно лишь работать в полную силу; где мерилом успеха признают сделанное для других, а не для себя. И ведь он был рядом – этот мир. Он примерещился нам лучиком света, пробивающимся ранним утром сквозь щель над защитным кожухом стенда. И мы надеялись – нет! мы были убеждены! – что тот правильно устроенный мир будет принадлежать нам. И ещё одно я помню точно: мы никогда не обсуждали, какие у нас будут зарплаты, машины, квартиры, дачи – вещи представлялись нам приятным дополнением, неожиданным бонусом к успеху, который нас ждёт. Что же такое случилось с нами, если мы так легко потеряли достойный ориентир и ушли по кривой дорожке в бурелом, где каждый сам за себя и норовит сожрать другого – не из-за голода даже, а из-за страха перед тем другим? Откуда вообще взялся этот страх? Кто нам его навязал?.. Вопрос риторический, Костя. Потому что куда больше я боюсь искать возможные ответы на него. Потому что догадываюсь: ответы будут столь жестокими, что после них хоть в петлю… Кстати, ты знаешь, Костя, что наша работа со стендом на кафедре не пошла прахом? «Сименс» ставит те самые выходные диффузоры, которые придумал наш шеф Виктор Саныч и прототип которых мы изготовили своими руками, на энергетические газовые турбины. Они работают, Костя! Однако не для нас с тобой и не для мира, призрачный образ которого мы разглядели среди танцующих в утреннем свете пылинок.