Фанты. Желание демона

Ярко улыбнувшись, Райер отложил на край скамейки свою заготовку и стремглав бросился в дом. Лиза проводила его печальным взглядом и повернулась к Сатане.

– Для некоторых смерть предпочтительнее жизни, – ровным голосом проговорил Повелитель. – Что ждало этого мальчика, если бы он остался жив? Только бесконечная война за трон, страх, боль и кровь – таков мир, в котором он жил. Сейчас же он счастлив. Он живёт рядом со своей матерью, и даже не догадывается о том, что умер. День сменяется днём, но он этого не замечает. Когда его душа достаточно отдохнёт, то вновь отправится на перерождение. Возможно, в следующей жизни твоему племяннику повезёт больше.

– А что с остальными? С Сартасом и Агадоном?

– Твой брат будет ещё долго расплачиваться за свои грехи, – сказал, как отрезал. – Душа Агадона же сразу отправилась на перерождение, не пожелав отдыха.

– Спасибо, – Лиза послала Дьяволу благодарный взгляд.

– Я надеюсь, теперь вы не станете изводить ни себя, ни Нибраса никому ненужными муками совести? – Повелитель пристально посмотрел в лицо девушки. – Вы сделали то, что необходимо было сделать. Правда, на мой взгляд, по отношению к Моравэн вы поступили слишком жестоко, впрочем, это ваше право – я всегда с уважением отношусь к чужой жажде мести. Принцип “око за око” – это так по-людски. Вы кричите на каждом углу о милосердии, всепрощении и прочих прелестях, но только пока это не коснётся лично вас. Жестокость у вас в крови. Бог тоже жесток.

– Вам виднее, Повелитель, – Лиза без страха и раболепия встретила горящий тёмным огнём взгляд Сатаны. – Я не видела Бога. Зато я вижу вас. Вы можете быть крайне жестоки и беспощадны. Но вы же и способны на милосердие. Люди точно такие же. А они, если верить Священному Писанию, созданы по образу и подобию божьему. Значит, и Бог может быть как жесток, так и милосерден?

– Бог как злой ребёнок, играющий человечеством, будто жучками, – в голосе Сатаны звучала сталь. – Кому-то отрывает руки-ноги, кому-то подрезает крылья, кого-то и вовсе запирает в крохотную душную коробку или насаживает на иглу – и всё это только ради одной цели: посмотреть, что получится. Его не волнуют ни ваши страдания, ни ваши молитвы. Ему на вас наплевать.

– А вам, Повелитель? – слова Дьявола задели Лизу за живое, и колкий ответ сорвался с языка прежде, чем она успела подумать. – Вам разве не плевать на человечество? Вы ничем не лучше Бога. Только игры у вас более разнообразные, но не менее жестокие.

– Яблоко от яблони, как говорится, – скривившись, процедил Дьявол. – Тионора сейчас на задании и вернётся ещё нескоро. Я сообщу ей, что ты хотела её видеть. А теперь возвращайся к Нибрасу. Он, наверно, уже места себе не находит от волнения…

Пространство вокруг девушки в эту же секунду исказилось, и она оказалась перед домом Нибраса. Подобная бесцеремонность её даже не удивила – Лиза успела привыкнуть к тому, что демоны, как и их Повелитель, творят всё, что им вздумается, совершенно не считаясь с чувствами и мнением окружающих.

– Хозяин ушёл, – стоило только Лизе войти внутрь, как перед ней тут же появился Церт. – Он просил передать вам, что у него появились дела, и он вернётся сразу же, как со всем разберётся.

– Просто чудесно, – раздражённо проговорила девушка, направляясь в сторону лестницы. – Все меня бросили. И что я должна теперь делать одна в пустом доме?

– Мы с Беневой готовы выполнить любое ваше распоряжение, Госпожа, – заметил Церт, тенью последовавший за ней.

– Я знаю, – заверила его Лиза. – Если мне что-то понадобится, я непременно вас позову. А пока оставь меня, я хочу побыть одна.

Выбрав в библиотеке несколько книг, Лиза устроилась в гостиной на первом этаже, предварительно разведя огонь в камине – несмотря на то, что на Экзекранде не существовало самого понятия холод, девушка чувствовала себя намного спокойнее, когда слышала мирный треск поленьев в камине. Этот звук действовал на неё умиротворяюще, вызывая непроизвольную ассоциацию с тихими домашними посиделками, когда вся семья собиралась возле жарко натопленной печки: мама с бабушкой непременно пряли или вязали, братья что-то мастерили из деревяшек, а отец читал книгу.

Лиза горько улыбнулась. Ей показалось забавным, что все самые светлые и уютные воспоминания у неё связаны именно с этой жизнью. Память же Альмы, несмотря на то, что она была принцессой и жизнь её, вроде как, должна была быть наполнена яркими впечатлениями, напоминала калейдоскоп сменяющих друг друга кровавых сцен. Бесконечные мятежи, войны и казни, разбавленные унылыми балами, на которых за каждой улыбкой скрывался звериный оскал – вот и всё, что видела в своей жизни Альма. Хотя нет. Ещё был Нибрас – мужчина, привносивший в её жизнь крупицы света и тепла. И которого принцесса по большей части просто использовала. Нет, она не была к нему совсем уж равнодушна, только вот дальше симпатии, приправленной изрядной порцией сексуального влечения, чувства Альмы не заходили. Нибрас был удобен для неё, поскольку относился к ней, как к Богине. А только это самовлюблённой девице и было нужно.