Фараон

Они ехали довольно долго, но встретили всего несколько армейских машин, которые приветствовали их сигналом клаксона, а к вечеру прибыли к воротам Исмаилии. Блейк, поискав, нашёл укрытие за возвышенностью, снял номерные знаки и закопал их; потом оба переоделись и направились в город.

В городе царило странное оживление: издалека доносился жалобный вой сирен, на ярко-красном фоне заката мигали холодные синие огни.

— У меня осталось немного египетских денег, — сказал Блейк. — С прошлого раза, когда я был здесь. Я взял их с собой в ночь отлёта, думал, что еду в Египет. Мы можем взять такси и поискать гостиницу.

— Лучше автобус, невзирая ни на что, — возразила Сара. Они купили билеты в киоске, баранки, обсыпанные кунжутом, и стали ждать на остановке под навесом. В этот момент они увидели эскадрилью истребителей, летевших на небольшой высоте. От оглушающего рёва двигателей сотрясались здания.

Из боковой улицы выехала колонна джипов, набитых солдатами, за которыми ползли бронетранспортёры.

— Но что же, чёрт побери, происходит? — озадаченно спросила Сара.

— Ничего хорошего. Повсюду военные, броневики: либо мятеж, либо государственный переворот. Узнаем, как только смогу прочитать газету.

Они сели в автобус и поехали по городу, но, когда увидели, что на улицах полно блокпостов и контрольных пунктов, вышли на первой же остановке и постарались свернуть в сторону базара, где было легче затеряться в толпе.

Они подошли к мечети, когда небо стало темнеть над крышами Старого города и распев муэдзина заглушал все городские шумы: на момент показалось, что и сирены, и рёв бронетранспортёров стихли, чтобы народ услышал призыв на молитву.

И Блейк тоже остановился послушать долгий жалобный распев, плывущий в сумрачном душном вечернем воздухе, но внезапно пришедшая ему в голову мысль, что, возможно, там, наверху, не было никакого Бога, чтобы выслушать его, ни Бога израильтян, ни Аллаха, ни Бога христиан, наполнила его душу смятением.

Египтолог вёл Сару по переулкам старого центра в поисках ночлега попроще.

— Время нас поджимает, — пояснил он. — Сейчас заметят, что «Лев пустыни» не вернулся в своё логово, и заподозрят, что его вывели из игры. Поиски начнутся повсюду: если мы остановимся в гостинице, нас немедленно обнаружат.

Блейк нашёл дом, в котором сдавались комнаты, в квартале за мечетью и договорился о проживании на пару суток в комнате с удобствами и телефоном в коридоре.

Туалет оказался отхожим местом по-турецки, который так провонял мочой, что на глазах выступали слёзы, но зато он был оборудован славным краником для воды на высоте, как раз подходящей для омовения интимных частей тела. Душ представлял собой отдельную кабинку общего пользования, покрытую засохшими отложениями мыла, древними, как Египет, и со стенами, совершенно потемневшими от осевшей грязи и плесени.

Телефонный аппарат, висевший на стене, был подсоединён к счётчику телефонных разговоров и включался посредством вилки. Сара решила немного обмыться прямо в комнате в тазике с помощью губки и мыла, египтолог же включил радио, чтобы послушать новости. Все вещательные программы передавали религиозную музыку, и Блейк прилёг на постель, чтобы отдохнуть и полюбоваться Сарой, занятой своим трудоёмким омовением. Внезапно музыка стихла, и послышало голос диктора: тот объявлял, что президент на основании нового большинства в парламенте назначил новое правительство, которое установило исламский закон и денонсировало мирный договор с Израилем.

— Боже мой, — воскликнул Блейк. — Произошёл государственный переворот, и Египет вступил в войну. Израиль полностью окружён. И Ливан, и Ливия объявили войну, а правительство Алжира может присоединиться к ним с минуты на минуту. Но почему не вмешается наше правительство? Что же, чёрт возьми, происходит? Сара, должно быть, пока мы сидели взаперти в Рас-Удаше, случилось нечто такое, что дало толчок этой катастрофе.

Сара вымылась и начала яростно вытирать волосы полотенцем.

— Хорошенькая история. А наше положение теперь усложняется. Объявленные шпионами «Моссада», в ситуации военного положения мы не сможем выкрутиться, если нас найдут. Мы попали в ещё худшую западню по сравнению с той, от которой бежали.

— Единственная надежда — добраться до американского посольства. Нам надо связаться с ними, чтобы они проинструктировали нас, как нам действовать.

— Согласна. Об этом позабочусь я. Мне знаком там кое-кто, имеющий вес. Дай мне только пару минут, чтобы одеться.

— Хорошо, — воспрянул духом Блейк, — а пока я позвоню: есть один человек, который может обеспечить нам убежище и помощь здесь, в Египте, если будут проблемы добраться до посольства. Мой ассистент Селим.

Он вышел в коридор, запросил на коммутаторе соединение, а затем набрал номер. Телефонные гудки шли долго, но в Чикаго, в квартире Селима никто не ответил. Египтологу не оставалось ничего другого, как потревожить ещё одного своего друга: он набрал номер Хуссейни.

Хуссейни ответил почти тотчас же.

— Алло, — раздался в трубке его голос.

— Омар, говорит Уильям Блейк.