Фараон

Омар-аль-Хуссейни вернулся домой раньше после полудня и не выключал телевизор, переходя от одной вещающей станции к другой, когда подходило время последних новостей, но ему так и не удалось обнаружить какие-либо признаки распространения материала из кассеты, переданной в «Чикаго трибьюн».

Тогда он вошёл в свой кабинет и уселся за компьютер, быстро подключившись к Интернету. Хуссейни проверил содержимое почтового ящика и увидел надпись «Блейк». Он открыл этот файл и увидел перед собой рядок из пяти идеограмм-иероглифов: МОИСЕЙ, и затем подпись: Уильям Блейк.

Хуссейни откинулся на спинку кресла, будто поражённый ударом молнии. Он только и мог пробормотать:

— О, Аллах, милостивый и милосердный...

Глава 10

— На этот раз сообщение совсем короткое, — прокомментировал Поллэк с идиотской ухмылкой, увидев, что Блейк послал своему коллеге только пять идеограмм, скопированных с листка.

— Да, — лаконично подтвердил Блейк.

— Значит, всё уместилось здесь?

— Да, всё здесь. Можем идти на ужин, мистер Мэддокс и прочие ожидают нас.

Пока Поллэк выключал компьютер, Блейк присоединился к остальным сотрапезникам в бедуинской палатке и сел за стол, поприветствовав присутствующих кивком головы. За столом царило напряжение, почти физически осязаемое по его периметру. Лицо Мэддокса выражало явную неловкость, как будто его планы на ближайшие сутки были написаны у него на лбу для всеобщего обозрения. Однако по прибытии Блейка он заявил:

— Хочу поблагодарить доктора Блейка за блестящую работу, выполненную им, и желаю, чтобы он как можно быстрее смог сообщить нам содержание надписи, которую скопировал с саркофага, а также его версию возникновения завала, обнаруженного внутри захоронения. — Мэддокс говорил, используя такие профессиональные термины, как будто сам принадлежал к сословию археологов. Это была одна из черт, присущих манере его поведения.

Блейк выразил ему ответную благодарность и заявил, что ему потребуется ещё несколько часов работы, чтобы составить исчерпывающий отчёт, но теперь до завершения его исследований остаётся уже совсем немного. Разговор продолжался несвязно и отрывками, как будто после всего того, что было увидено и пережито в этот день, все темы для разговоров или обсуждения были исчерпаны.

К тому же совершенно ясно ощущалось, что каждый из присутствующих думает свою думу и преследует свои собственные цели; возможно, в воздухе витало некое чужеродное электрическое напряжение, которое влияло на настроение и поведение присутствующих.

Оказалось, что особо нечего было сказать друг другу Мэддоксу и Блейку, хотя они и проработали бок о бок целый день. Мэддокса хватало только на то, чтобы изрекать избитые выражения типа:

— Это было самое волнительное переживание в моей жизни, а уж я, поверьте мне, чего только не насмотрелся за долгие годы работы в разных странах по всему миру.

Салливэн весь вечер просидел, уткнувшись носом в тарелку, а Гордон ни с того ни с сего принялся пространно рассуждать о погоде вполне в духе уроженца Бостона, получившего образование в Англии. Однако же его разглагольствования сводились к вероятности того, что ситуация в лагере может резко ухудшиться по банальной причине внезапных климатических изменений.

— Я слушал предсказания погоды с нашего радиовещательного спутника, — сообщил он, когда подали кофе. — В ближайшие сутки ожидается песчаная буря неимоверных масштабов, которая охватит большую часть Ближнего Востока и вполне может нанести удар и по нашему лагерю. Предвидятся помехи в работе средств связи, прекращение вылетов самолётов, плохая видимость на тысячах квадратных миль.

— Мы хорошо оснащены, чтобы достойно встретить такую возможность, — заявил Мэддокс. — У нас имеется хороший запас продуктов и воды, а вагончики оборудованы фильтрами для воды, которые можно запустить с помощью запасного генератора. Вы, Поллэк, проверьте, всё ли готово и эффективно ли действует для противостояния подобной ситуации.

Поллэк поднялся и направился к маленькому вагончику, в котором размещался вспомогательный генератор, Мэддокс же распрощался со всеми и ушёл.

— Что ты собираешься делать?

— Я остаюсь. Мне надо поговорить с Мэддоксом.

— Хочешь мой совет? Не делай этого.

— У меня нет другого выбора.

— Я так и думала... В таком случае выслушай меня...

— Что ты хочешь сказать?

— Не делай ни малейшего намёка Мэддоксу на то, что я рассказала тебе об операции завтрашней ночью, иначе ты станешь покойником, да ещё навлечёшь кучу бед на мою голову: ему будет несложно обнаружить источник твоей информации. Если он предложит тебе деньги, прими их. Если ты откажешься, это убедит его в том, что он больше не может доверять тебе, и разделается с тобой. Послушай меня внимательно. Мэддокс не будет долго думать: вырыть яму в песке не составляет большого труда. Никто не знает, что ты тут, никто не будет искать тебя. Ты просто бесследно исчезнешь, тебе ясно?

— Но я же отправлял сообщения по электронной почте.

Сара пожала плечами:

— Иероглифами? Ты понимаешь...

— А ты? Ты ведь тоже была со мной.

— Я слишком большой кусок для него.

— Понимаю.