Пахеку, как ни противно ему было, пришлось выслушать короткую речь тирана, похвалившего писцов, чьими усилиями во многом и был достигнут мир в регионе. Каждый чиновник старательно демонстрировал радость, но сам государь взирал на это с сомнением.
По окончании пиршества Джехути хлопнул Пахека по плечу:
– Что, юноша, держишься молодцом?
– Забот хватает, пытаюсь решать.
– Тебе повезло: на этот раз мы заберем тебя с собой в Египет. На чужбине ты работал долго, так что у тебя будет не меньше двух месяцев отдыха!
– Вот радость! – вскричал сириец, силясь улыбнуться.
Возвращение пришлось на самый неудачный момент. А если ему еще и не позволят в будущем вернуться на тот же ключевой пост в администрации протектората, все прежние усилия пойдут насмарку. И возразить нельзя, это любому покажется подозрительным. Так что оставалось лишь изобразить радость от предстоящей встречи со столицей.
Тринадцатая кампания стала чуть ли не увеселительной прогулкой. Сирия, кажется, успокоилась, но повелительный голос Тота зовет меня в Долину Царей, дабы в своей гробнице я запечатлел «Девятый час ночи».
100
Постоянно пребывая в расстроенных чувствах, Лузи начал пить слишком много пива. Карнакский храм стал для него настоящей тюрьмой. Ранним утром он шел на работу, чтобы вместе с двумя неподкупными коллегами инспектировать склады и составлять товарные накладные, которые впоследствии подлежали проверке и перепроверке. Украсть, сжульничать было невозможно. Работа убийственно скучная, и никакого риска.
И со слугой «повезло» – пристал, как пиявка! Под тем предлогом, что хочет еще лучше услужить, шпионит за своим господином! Лузи разозлился не на шутку: надсмотрщика над собой он не потерпит! Значит, первое, что надо сделать, – это от него избавиться.
Если хочешь повстречать бывшего военнопленного-сирийца, идеальное место для этого – фиванская пристань, где сотни докеров работают на разгрузке и погрузке судов. Труд каторжный, но хорошо оплачиваемый. Может, найдется среди них кто-то, мечтающий о мести?
Несколько дней подряд с наступлением темноты Лузи гулял по берегу Нила, перебрасываясь словами с соотечественниками и пытаясь их прощупать. Недовольных мало, никакой злости. Люди не жалуются на свою участь, потому что имеют жилье, еду и кое-какие удобства. Стратегия Тутмоса оказалась эффективной.
Две недели прошли впустую, и вдруг – луч надежды! Сидя на куче канатов, рослый детина со сломанным носом и выдающимся вперед подбородком медленно жевал лепешку.
– Ты докер?
– А тебе какое дело?
– Может, и мое.
– Ты из стражи? Я свое наказание отбыл и теперь свободный человек. Что надо?
– Поговорить.
– О чем?
– О Сирии хотя бы.
– Еще скажи, что сириец…
– Да, родом из Мегиддо.
– Надо же! Земляки. Ты чем занимался?
– Сражался против египтян.
– Желающих воевать нашлось немного… Куда меньше, чем трусов! А теперь кем работаешь?
– Писцом в сокровищнице.
Детина с восхищением присвистнул:
– Надо же, как ты взлетел! Это лучше, чем таскать тюки, пока спина не сломается.
– Я подыскиваю слугу.
– Что надо делать?
– Подметать полы, стирать, готовить, дом сторожить.
– И какая плата?
– Своя комната, еда, одежда, сандалии, притирания… Неделю работаешь – два дня отдыхаешь, плюс государственные и местные праздники.
– Что-то слишком складно выходит! И никакого подвоха?
– Есть подвох.
– Скажи, а я послушаю.
– Такое место надо заслужить, особенно если оно уже занято слизняком, от которого я хочу избавиться.
– Избавиться, говоришь? Это что значит?
– Несчастный случай, который сделает его калекой. Печальное событие, зато ты займешь его место. Так что уж постарайся!
Детина потер подбородок:
– Ты меня уговорил. Жертву покажешь?