Фараон

Военной мощи Египта Улацца мало что могла противопоставить. И когда царский глашатай Антеф просигналил атаку, Старик и гроша бы не дал за шкуру повстанцев.

Так и вышло: первым же залпом египетские лучники поразили большинство обороняющихся. Эффективность новых дальнострельных луков, только-только вышедших из арсеналов Мемфиса, потрясала. Отпор получили слабенький, и пехотинцы без труда разбили городские ворота.

Гибель двух солдат вызвала у египтян ярость, и они принялись истреблять всех, кто еще сопротивлялся. Перепуганный комендант гарнизона сложил оружие, умоляя фараона смилостивиться.

Тутмос объявил вражеских солдат военнопленными, и уже в скором времени они караваном отправятся в Египет, увозя с собой набальзамированные тела двух погибших смельчаков.

После падения Улаццы еще один город, Библ, заявил о своем полном подчинении фараону, и все ливанские порты, таким образом, вернулись под египетский контроль. Торговые суда с ценным грузом, изъятым в качестве податей, отплыли в сторону Дельты.

Понимая, что коррупция среди ливанской знати и чиновничества приняла хронический характер, фараон не стал ничего и ни у кого отнимать, но поставил над ними писцов-учетчиков, а в качестве поддержки последним дал целый полк солдат. Вассалитет, спокойствие в регионе, отказ от союза с Митанни и регулярная выплата податей – вот условия, которые позволят местным князькам и впредь вести тихую и сытую жизнь.

Однако это еще был не конец кампании: оставалось отвоевать провинцию Джуния, где египтян ждало столкновение с сирийскими колесницами…

55

Минмеса любовные интрижки не интересовали. Во-первых, он не доверял женщинам, а во-вторых, у него было слишком много работы. Невзирая на невзрачную внешность царского виночерпия, многие девушки из хороших семей желали заполучить его в мужья: еще бы – друг и ближайший советчик фараона, и влияние его велико. Иногда Минмес этим пользовался, но романы его быстро заканчивались. Доверительных разговоров в постели он не вел и на бестактные вопросы не отвечал.

Он не уставал изумляться усердию и пунктуальности нового первого министра; поймать такого на ошибке будет сложно. Менх Младший, наоборот, до сих пор не вник во все тонкости управления Карнакским храмовым комплексом. Временами он просил у Минмеса совета, и тот помогал чем мог.

Все трое восхищались царицей, которая в отсутствие Тутмоса с удивительной легкостью исполняла обязанности главы государства. Ритуальной практики она придерживалась безукоризненно, и осведомленность в экономических и прочих вопросах помогала ей принимать справедливые и разумные решения. После детальных обсуждений скрупулезный Рехмир часто пасовал перед аргументами великой царской супруги.

По мнению Минмеса, царю очень повезло: такая супруга – дар поистине неоценимый.

Наступает вечер… Еще немного, и солнце уйдет в потусторонний мир, где его ждут испытания ночи. Пение флейты объявляет крестьянам, что на сегодня работы закончены, тут и там зажигаются лампы. В это время Минмес привычным жестом наливает себе немного розового вина – ему еще читать отчеты архитекторов, присланные из провинции…

В кабинет врывается рыдающий Кенна, главный дворцовый управитель.

– Идемте, идемте скорее! Это ужасно!

* * *

Как следует изучив карты, я склоняюсь к следующей стратегии: разделить наши колесницы на три группы. Серединная направится к главному населенному пункту провинции Джуния, перед которым собрались войска сирийцев. Уверенные в своем численном превосходстве, они всеми силами бросятся в бой. И эта ошибка станет фатальной – еще две группы египетских колесниц ударят по ним с флангов.

В финальном успехе сомнений нет, но достигнуть его можно лишь ценой потерь в личном и конном составах. Разумеется, лучники проредят ряды противника и таким образом расчистят путь колесницам. Однако лобовое столкновение неизбежно…

Маху из соображений безопасности настаивает, чтобы я шел не в первых шеренгах, а под защитой двух рядов колесниц, и военачальники его поддерживают. Моя задача – устрашить противника, поэтому соглашаюсь я неохотно, с условием, что меня должно быть видно.

На рассвете мы вступаем на территорию провинции Джуния. Настрой у всех воинственный.

Вокруг, сколько хватает глаз, – пшеничные поля, сады с сотнями плодовых деревьев, виноградники, крупные селения, на вид мирно дремлющие.

На горизонте – ни единой сирийской колесницы.

Джехути приводит ко мне дрожащего деревенского старосту.

– Где сирийцы?

– Бежали! А мы – ваши смиренные рабы!

* * *

Старик не верил своим глазам. Местные давильные прессы для винограда были не хуже египетских, а некоторые вина очень приятны на вкус. Когда стало ясно, что атака отменяется, фараон дал своей армии несколько дней на отдых.

Большинство египетских вояк слишком увлеклись дегустациями. Хмельные, они упивались чудесным вином, набивали брюхо жареным мясом и сочными фруктами, а потом местные развеселые девицы разминали их тела с маслом моринги.