Фараон и хорал

On the previous night three Sabbath newspapers, distributed beneath his coat, about his ankles and over his lap, had failed to repulse the cold as he slept on his bench near the spurting fountain in the ancient square. So the Island loomed big and timely in Soapy's mind.	Прошлой ночью три воскресных газеты, которые он умело распределил - одну под пиджак, другой обернул ноги, третьей закутал колени, не защитили его от холода: он провел на своей скамейке у фонтана очень беспокойную ночь, так что Остров рисовался ему желанным и вполне своевременным, приютом.
He scorned the provisions made in the name of charity for the city's dependents.	Сопи презирал заботы, расточаемые городской бедноте во имя милосердия.
In Soapy's opinion the Law was more benign than Philanthropy.	По его мнению, закон был милостивее, чем филантропия.
There was an endless round of institutions, municipal and eleemosynary, on which he might set out and receive lodging and food accordant with the simple life.	В городе имелась тьма общественных и частных благотворительных заведений, где он мог бы получить кров и пищу, соответствовавшие его скромным запросам.
But to one of Soapy's proud spirit the gifts of charity are encumbered.	Но для гордого духа Сопи дары благотворительности были тягостны.
If not in coin you must pay in humiliation of spirit for every benefit received at the hands of philanthropy.	За всякое благодеяние, полученное из рук филантропов, надо было платить если не деньгами, то унижением.
As Caesar had his Brutus, every bed of charity must have its toll of a bath, every loaf of bread its compensation of a private and personal inquisition.	Как у Цезаря был Брут, так и здесь каждая благотворительная койка была сопряжена с обязательной ванной, а каждый ломоть хлеба отравлен бесцеремонным залезанием в душу.
Wherefore it is better to be a guest of the law, which though conducted by rules, does not meddle unduly with a gentleman's private affairs.	Не лучше ли быть постояльцем тюрьмы? Там, конечно, все делается по строго установленным правилам, но зато никто не суется в личные дела джентльмена.
Soapy, having decided to go to the Island, at once set about accomplishing his desire.	Решив, таким образом, отбыть на зимний сезон на Остров, Сопи немедленно приступил к осуществлению своего плана.
There were many easy ways of doing this.	В тюрьму вело много легких путей.
The pleasantest was to dine luxuriously at some expensive restaurant; and then, after declaring insolvency, be handed over quietly and without uproar to a policeman.	Самая приятная дорога туда пролегала через ресторан. Вы заказываете себе в хорошем ресторане роскошный обед, наедаетесь до отвала и затем объявляете себя несостоятельным. Вас без всякого скандала передают в руки полисмена.
An accommodating magistrate would do the rest.	Сговорчивый судья довершает доброе дело.
Soapy left his bench and strolled out of the square and across the level sea of asphalt, where Broadway and Fifth Avenue flow together.	Сопи встал и, выйдя из парка, пошел по асфальтовому морю, которое образует слияние Бродвея и Пятой авеню.
Up Broadway he turned, and halted at a glittering caf?, where are gathered together nightly the choicest products of the grape, the silkworm and the protoplasm.	Здесь он остановился у залитого огнями кафе, где по вечерам сосредоточивается все лучшее, что может дать виноградная лоза, шелковичный червь и протоплазма.
Soapy had confidence in himself from the lowest button of his vest upward.	Сопи верил в себя - от нижней пуговицы жилета и дальше вверх.