Фарфоровое лето

В начале июня Руди Чапеку удалось со второй попытки сдать экзамен по вождению. Хотя исчезновение Бенедикта и Кристины сильно озадачило его, хотя он чувствовал себя обманутым, обойденным, этот успех, необходимый для его предприятия, снова вернул наконец ему хорошее настроение. Он должен был собрать в кулак всю свою волю, чтобы не хлопнуть с триумфом на стол веранды водительское удостоверение, демонстрируя отцу, что его сын в состоянии кое-чего достичь. Но Венцель не должен был ничего знать о правах.

Внешне Венцель Чапек воспринял тайный уход Бенедикта совершенно равнодушно, он почти не говорил об этом с Руди, бросил лишь вскользь, что так лучше. Но Руди заметил, что его грызет тоска, особенно вечерами, когда они вдвоем сидели на веранде и Венцель один двигал взад и вперед шахматные фигуры. На его предложение научиться играть Руди ответил отказом; ему, правда, было жаль Венцеля, но он и дальше предпочитал зубрить итальянские слова.

Когда он вечерами приходил в сарай, где стоял его мотоцикл, теперь уже почти готовый, то был твердо убежден, что с этой великолепной машиной он не только вернет все, что потерял, но и помчится навстречу новым волнующим впечатлениям.

Тормоз заднего колеса работал теперь безукоризненно. Сцепление и коробка передач тоже были в полном порядке. Электрогенератор выходил из строя из-за плохого подсоединения концов провода, и этот дефект он устранил. Расположение карбюратора с левой стороны, возле впускного окна, позволяло даже с низких оборотов быстро набирать скорость. Маятниковая вилка наверняка дает хорошую устойчивость в пути. Подколенные подушечки на бензобаке, превосходные амортизаторы, удачно расположенные колеса с пневматическими шинами делали езду комфортабельной. Руди решил заменить обыкновенный крепеж коляски к мотоциклу с помощью болта на шаровое соединение. Он считал, что так лучше, но предстояло еще немало поколдовать над крепежом. Даже при езде с коляской мотоцикл будет развивать скорость до 90 километров в час. Может быть, даже больше. И он сможет проехать 350 километров, заправившись всего один раз. И это при том, что бак вмещает всего 13 литров. Руди считал, что его Puch 250 SGS просто великолепен.

Он был убежден, что Бенедикт с Кристиной уехали. Сейчас они на пути в Италию, где 10 июня должен открыться биеннале в Венеции. Бенедикт всегда планировал надолго вперед. Сейчас он собирается увидеть то, что когда-то отчеркнул в журнале красным. У Руди тоже имеется план, и тоже уже давно. К сожалению, в важнейшем пункте его приходилось менять. То, что явилось бы сюрпризом для друзей, Бенедикта и Кристины, то есть поездка втроем на его Puch 250 SGS в Италию, стало теперь, после того как они просто-напросто бросили его на произвол судьбы, невозможным. Однако найти Бенедикта и Кристину в Венеции, вероятно, не составит труда. Руди знал все, что нравилось там Бенедикту: палаццо Фортуни, церкви и музеи. Биеннале в Giardini publici[36] он найдет, стоит только порасспросить вокруг. Где-нибудь, когда-нибудь он натолкнется на них обоих. Даже если они сначала не хотели, чтобы он ехал с ними, увидев его — он был в этом твердо убежден, — они обрадуются. Тогда можно будет вместе провести еще пару дней в Венеции, потом он предложит им поехать домой вместе с ним. Они пойдут в гараж, и он заставит их долго гадать, что ему там принадлежит, а потом подведет к своему мотоциклу. Среди сотен средств передвижения он единственный в своем роде. Кристина и Бенедикт удивятся и не поверят, что Руди, работая много месяцев, дал новую жизнь этому мотоциклу, бывшему заржавленной развалиной. В красной лакированной коляске он всегда представлял себе Кристину. Но это место следовало бы уступить Бенедикту из-за его физического недостатка. Кристина же сядет сзади Руди, встречный ветер станет развевать ее длинные волосы, а ее руки крепко обхватят его.

С несчастного случая с Бенедиктом Руди больше не ставил ловушек в саду. Свежие следы куницы по-прежнему появлялись на участке. Эту проблему тоже следовало решить до его отъезда.

Элла Хейниш созвала семейный совет. Нельзя просто так примириться с бесследным исчезновением Кристины, считала она, не исключена возможность, что с ней что-то случилось.

На семейном совете присутствовали родители Кристины, Конрад, Юлиус Лётц и Елена. Феликс Хейниш стал настаивать на том, чтобы заявить об исчезновении дочери в полицию. Кристинина мать совершенно растерялась и заплакала. Конрад, еще бледнее, чем обычно, пытался объяснить, что лучше пока ничего не предпринимать, после недавнего откровенного разговора с женой у него сложилось впечатление, что она решила начать новую жизнь.

— Что за новую жизнь ты имеешь в виду? — спросила Элла Хейниш, которая вновь обрела прежнюю энергию. — Она уже бросила тебя, что она собирается сделать еще?

— Мне не хочется об этом говорить, — ответил Конрад. — Не потому, что я не верю больше в ее возвращение, а потому, что у меня есть еще надежда.