Фарфоровые куколки

Грейс, однако, не поняла, о чем речь. Она прекрасно танцевала. Намного лучше меня, что уже само по себе было крайне неприятно, но вела она себя так, будто действительно только что свалилась с грузовика с капустой. Несмотря ни на что, она мне нравилась. Я видела в ней то, что, должно быть, она видела во мне: нас обеих потрепали обстоятельства, мы обе знаем, что в туфли можно положить картон, когда пронашивается подошва, а наши изящные фигуры — по большей части заслуга скудного стола да водянистых супов.

В воскресенье я приехала на детскую площадку в то же время. Я оказалась первой, следом за мной появилась Грейс, и мы вместе наблюдали за тем, как Монро прощался с сестрой.

— Сегодня в Чайна-тауне больше всего людей! — возмущался он, топая ногами. — А ты здесь, на детской площадке! — Он жестом показал на дома, окружавшие скверик. — Любопытных полно… повсюду. Отец точно обо всем узнает.

Он был прав, но либо Элен не могла придумать иного места для репетиций, либо решила пойти на открытое неповиновение отцу. Я не понимала, что происходит.

Монро пошел в библиотеку, бросив через плечо, что «подхватит» сестру у «Фонг Фонг» — китайского чайного павильона — в пять часов.

Мы с Грейс все утро показывали Элен двухтактовые движения и шаги. Элен была хорошенькой, как бы мне ни хотелось это игнорировать. Но, прости господи, способностей к танцу у нее было не больше, чем у бетономешалки. К полудню стало окончательно ясно, что танец ей просто не дается.

— Трудно без музыки, — сказала Грейс. — Давай-ка я покажу тебе одну вещь, которой научила меня моя учительница. Она часто приносила на занятия записи новых песен, и нашей самой любимой стала «Позволь мне поиграть с этим». — И она стала напевать, выполняя простейшие танцевальные движения, которые подобрала для этой песни ее учительница. «Если ты дашь мне поиграть со своим йо-йо, я дам тебе поиграть моим».

Я не смогла сдержать улыбку. Грейс, похоже, не понимала подтекста. Песня оказалась проще некуда, в ней всего-то и были две эти игривые фразы, которые повторялись снова и снова. Элен тренировалась с несгибаемой решимостью. Ей было явно легче следовать за ритмом простой мелодии, потому что она выполняла шаги, указывала пальцем на себя и на воображаемую публику в подсказанных текстом местах, двигалась живее и даже пыталась улыбнуться. К тому же оказалось, что у нее шикарный голос.

К четырем мы наконец допели эту песню: «Я дам тебе поиграть моим. Я серьезно! Я дам тебе поиграть моим!» — и Элен научилась сносно выполнять шаги и связки, рассчитанные на три такта. Мамаши, подходившие к площадке, по-прежнему ретировались, что-то бормоча себе под нос. Ну и что с того? Нам не привыкать.

Мы сели на скамейку и стали переобуваться. Через открытые окна слышно было, как где-то готовят обед, как люди с плохим слухом мучают музыкальные инструменты и плачут младенцы, страдающие от коликов. На пожарных лестницах сидели на корточках мужчины, пили чай из баночек из-под джема, курили и наблюдали за нами с выражениями смешанного отвращения и похоти. К этому тоже не привыкать.

Элен поправила мой воротник.

— Так лучше, — сказала она и повела нас к павильону «Фонг Фонг».

На улицах было очень оживленно. Работники прачечных и официанты, наряженные в свои лучшие воскресные одежды, вовсю наслаждались выходным днем, направляясь в бильярдные, в клубы на стриптиз и на дешевые танцплощадки. Элен сказала, что кое-кто из этих людей приходил в лавки травников за препаратами из оленьих рогов или рога носорога, желая усилить потенцию — вдруг повезет в ближайшие несколько часов. На углах собирались мужчины в костюмах — эти обсуждали политику. Женщины ходили по магазинам. Элен затащила нас в «Фонг Фонг» и купила кока-колу.

— Вы так мне помогли, — сказала она. — Спасибо!

Мы с Грейс заговорили наперебой:

— Ну что ты, не стоит благодарности!

— Мы были рады помочь!

Но Элен подняла руку.

— Слушайте, — и заговорщицки подвинулась ближе к нам. — Я слышала, что поблизости сдается небольшая квартира. Если вы согласны поселиться в ней вместе, то получится не очень дорого. Особенно если я договорюсь.

— Квартира? — с сомнением прищурилась я.

Мне совершенно не хотелось жить с этими девчонками. Грейс настоящая красотка, но так невинна, что не представляет себе, как пользоваться тем, что оказалось в ее распоряжении. А Элен — да, хороша, но чего-то она недоговаривает. Откуда ей знать о действии снадобья из оленьих и носорожьих рогов, если, по ее словам, она живет в изолированном от внешнего мира тесном семейном кругу? Кроме того, я никак не могла понять, не косо ли она на меня смотрит.

— Квартира не самая чистая, — продолжала Элен, — но и не самая грязная.

— Это в Чайна-тауне? — нервно спросила Грейс.

— Конечно.

Оказывается, Элен могла быть властной. Этакая мисс Всезнайка.