Фарфоровый детектив

Бизнес отца пошёл в гору десять лет назад. Мать Игоря умерла, когда он учился в десятом классе, он бросил любимое рисование и пошёл поступать на археолога, любимую мамину профессию. Скоро запал прошёл, и Игорь продолжил учиться кое-как, больше тусовался с друзьями, прилипшими на карточку отца, и ездил с ними по миру на все знаменитые вечеринки.

Игорь был красив, его лицо постоянно мелькало в светской хронике, и он допускал, что девушек и многих его приятелей в первую очередь привлекают положение и деньги его отца. Но относился к этим мыслям, как ко многому в своей жизни, вполне беспечно. Когда он познакомился с Полиной, впервые полюбил и поверил, что чувства взаимны, то всюду ездил уже с ней и собирался сделать предложение после получения дипломов.

Полгода назад у отца случился инфаркт, он сильно урезал сына в деньгах и поставил ультиматум: взяться за ум и сделать что-то стоящее самому, без его помощи. В этот же день Полина ушла. Она со смехом сказала, что сама подстроила их первую встречу, воспользовалась услугами агентства, которое специализируется на знакомствах с богатыми женихами, а теперь, раз с него нечего взять, ей пора – ведь молодость недолговечна и нужно успеть устроиться.

После такого удара Игорь забросил компанию и вернулся в институт. Ему было важно доказать себе, что он чего-то стоит, способен вдумчиво трудиться, а не просто мотаться по миру в компании друзей и папиной карточки. Спокойный труд нужен, в том числе, чтобы разобраться в себе, понять, кто он и чего хочет.

Пока Игорь протирал пальцы салфеткой и думал, что делать с находками, дверь в архив приоткрылась. В проёме появилась копна тонких косичек с вплетёнными в них разноцветными ленточками.

Кира… Она увидела нахмурившегося Игоря, отпрянула от неожиданности. После чего сразу же, не здороваясь, резко закрыла дверь. В коридоре послышались быстрые удаляющиеся шаги.

Игорь, уставший от сидения в архиве, подумал: «Вот она себя и выдала! Какова же наглость, воровать экспонаты и использовать их в каких-то идиотских целях. Жениха она, что ли, себе ворожит?»

Из архива и раньше что-то пропадало… И это всегда сопровождалось скачками давления у Анны Витальевны, сразу начинавшей голосить о торгашах, которые «не то что артефакт, мать родную продадут».

* * *

Недавно они с научным руководителем утвердили план его диссертации. Игорь набрал основной материал и засел за написание.

Несколько месяцев назад, когда он только пришёл в институт, всё казалось серым, а археология – затхлой наукой о чём-то далёком, неинтересном и бесполезном. Для Игоря это было что-то вроде дауншифтинга. При этом, его всё бесило. Он и пришёл сюда – наказать себя.

А сейчас сидел в архиве – и правда пыльном, заставленном рухлядью вперемешку с сокровищами. Сокровищами для тех, кто понимает, какое значение имеет прошлое… И впервые с ухода Полины почувствовал, что в жизни появляется смысл – его окружали удивительные вещи, увлечённые люди и сам он занимался любимой, полезной работой.

Вот уже несколько дней он делал карандашные наброски артефактов на полях.

«А выберу-ка я, чем проиллюстрировать текст диссертации!» – подумал Игорь и с воодушевлением принялся за поиски. Можно включить с десяток рисунков. Ему хотелось найти несколько женских украшений и сделать эскизы такими, каких ещё не видел никто – средневековых женщин и мужчин, занятых их повседневными делами. Он писал о торговом пути «из варяг в греки» и точно помнил, что где-то видел коробку с образцами бус, найденных в Тверской области, через которую шли обозы.

На антресолях, за рулонами с новыми, так и не поклеенными ещё лет десять назад обоями, стоял дощатый ящик, и любопытство заставило Игоря полезть за ним.

«Экспедиция Верзилова» – прочёл он на пожелтевшей бирке. «Ого, – вспомнил он, – это же самая несчастливая поездка института!»

Об экспедиции Верзилова в Воронежские степи ходили разные тёмные слухи. Тогда, в 1998 году, погибли почти все члены похода вроде бы от кишечной инфекции. «Стоит надеть перчатки как минимум», – Игорь осторожно открыл ящик и вытащил что-то тяжёлое, обёрнутое в ткань.

«Wow! Не может быть!» – он осторожно разложил на столе небрежно скрученные металлические пластины. Нахмурился и сложил их иначе. Его охватило чувство дежавю. Игорь склонился над украшением, точнее, головным убором, отдалённо похожим на русский кокошник, и не мог понять, это бред или настоящее открытие. Металлические пластины с растительным орнаментом были очень похожи на калаф – головной убор амазонки, женщины-воина.

Слова Блока, которые казались непонятными в школе, заиграли новыми смыслами:

Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,
С раскосыми и жадными очами!