Фарфоровый домик

— О, здесь нет никакого секрета, уверяю вас. Здесь, в Эдинбурге, о ней все знают. — Дернув головой, она повела плечами, на мгновение отдавшись жалости к себе. — Дядя Рэндольф был не менее жестким человеком, чем мой отец. Моя старшая сестра Сесили, с точки зрения отца, крайне неудачно вышла замуж. Он выделил ей ее долю наследства, и когда увидел, как Артур обошелся с ним, сделал все, чтобы я не могла поступить подобным образом. Посему он поместил мою долю наследства, пятьдесят тысяч фунтов, под опеку, поручив ее дяде Рэндольфу. Я могла только получить годовое пособие на жизнь, сущие гроши. Однако мир изменился, и всякий знает, что теперь не так-то легко жить на ограниченный доход, как было двадцать пять лет назад, когда умер мой отец. Но теперь все это закончено. Дядя Рэндольф скончался, и мое вернется ко мне без его или чьего-либо контроля.

— Должно быть, вам помогали, мисс Кэрвен, — с симпатией промолвил Понс.

— О, да. Мой племянник, мой дорогой мальчик! Он — все, что у меня есть, джентльмены. Он заботился о своей старой тетушке так, как если бы я была его собственной матерью. Мне было здесь достаточно одиноко. Что я могла сделать, в каком обществе вращаться, имея столь ограниченный доход? Но теперь все переменилось. Мне печально слышать, что дядя Рэндольф умер, однако я не могу сожалеть о том, что с моего наследства будут сняты ограничения.

Понс бегло окинул взглядом комнату, выглядевшую не очень современно.

— Очаровательная комната, мисс Кэрвен, — заметил он.

— Все здесь спланировал мой дед. А я ее ненавижу, — бесхитростно сказала она. — И продам дом без всяких колебаний. Только представьте себе, что у меня могло бы быть, если бы я получила свои пятьдесят тысяч, когда мне не было еще тридцати! Ох, мистер Понс, как это было жестоко! Отец мой считал, что я поступлю со своими деньгами так же, как и сестра, даже после того, как это случилось с ее семьей.

— Вижу, вы тоже любительница благовоний, мисс Кэрвен, — заметил Понс, не отрывавший глаз от фарфорового домика.

— Любого аромата, который может уменьшить запах гнили и плесени, джентльмены.

— Нельзя ли посмотреть на вашу курильницу? — упорствовал Понс.

— Будьте любезны.

Понс подошел к каминной доске, на которой покоился фарфоровый домик, взял его в руки и возвратился в кресло. Причудливое сооружение из костяного фарфора имело три поросших лишайником башенки, служивших, очевидно, тремя курильницами. Домик украшали гвоздики, лиана с зелеными листьями и ипомея. Окна были прорисованы коричневыми ободками.

— Марка Колбрука Дейла на этом колпортском домике свидетельствует о том, что он был изготовлен до 1850 года, — заметил Понс.

Мисс Кэрвен подняла брови.

— Значит, вы коллекционер, сэр?

— Собираю только необычные вещи, — возразил Понс. — Однако в известной мере меня интересует и антиквариат. — Он посмотрел на нее. — И какой же аромат вы предпочитаете, мисс Кэрвен?

— Розы.

— Я мог бы и догадаться, что вы изберете столь подходящий вам аромат, мисс Кэрвен.

Та мило покраснела, а Понс встал, чтобы поставить фарфоровый домик на его место на каминной доске, и замер возле нее на несколько мгновений с открытой коробочкой благовонных пастилок, вдыхая исходящий от них аромат. После он не без труда закрыл коробочку и вернулся на прежнее место, но садиться не стал.

— Боюсь, что мы слишком долго досаждаем вам, мисс Кэрвен, — сказал Понс.

Мисс Эмили поднялась на ноги.

— Думаю, что вы уладите все необходимые формальности, джентльмены?

— Предполагаю, что в должное время это сделают юридические представители сэра Рэндольфа, мисс Кэрвен, — проговорил Понс.

— Ох! А я думала…

— Простите, что создал у вас ошибочное впечатление. Я — частный детектив, мисс Кэрвен. Существует некий вопрос, касающийся характера смерти вашего дяди; я пытаюсь ответить на него.

Она явно смутилась.

— Ну, я-то ничего не смогу сказать вам об этом. Знаю только, что, когда я в последний раз видела его, он находился в прекрасном состоянии.

Она явно не имела ни малейшего представления о цели визита Понса и проводила нас до двери, закрыв ее за нашими спинами. С крыльца мы могли слышать, как тихо звякнула, возвращаясь на свое место, цепочка.

— Должен обратиться к вашему мнению, Понс, — сказал я. — Мотив очевиден.

— Бедняжка! Готов держать пари, она сейчас танцует от радости, — проговорил он, пока мы шли к улице. — Есть в этом мире такие мелкие люди, которые видят главное в обладании деньгами. Они мало знают о жизни и совсем не представляют себе, как надо жить. По-видимому, таким был Эндрю Кэрвен; боюсь, к такой же породе принадлежит и мисс Эмили. На доход с пятидесяти тысяч фунтов можно совсем неплохо жить, если только у тебя есть голова, однако мисс Эмили предпочла скулить, горевать и жалеть себя, одинокую и обманутую женщину. К сожалению, мне придется усугубить степень ее одиночества, однако полученное состояние, возможно, утешит ее. Впрочем, пойдемте, Паркер, у нас нет лишнего времени. Нам необходимо обратиться в полицию. При удаче мы сможем вернуться в Лондон на одном из вечерних поездов.