Фарфоровый птицелов

А дело-то было вот как. Некий алхимик после долгих поисков яда для нужд инквизиции создал, наконец, нечто непревзойдённо омерзительное по вкусу и запаху. Он было порадовался успеху, но тут выяснилось, что его жена, сластолюбивая и недалёкая ленивица, уходит навсегда к здоровенному детине, владельцу колбасной лавки. А алхимик-то наш без этой ленивицы жизни себе не представляет. Попытки биться головой об стенку не приносят облегчения, и тогда он вспоминает про склянку с новым ядом. Прощается бедняга со своей неудавшейся жизнью, пишет записку и выпивает полреторты этой дряни. Он весь передёргивается, хватает воздух обожжённым ртом, падает на софу и ждёт смерти. Но смерть что-то медлит. И тут алхимик вдруг обнаруживает, что всё происходящее с ним, все его драмы, ахи и охи — такая чепуха! «Пускай себе эта дурища живёт с колбасником. Ха! Да только свистни я, ко мне штук двадцать таких прибежит!» Он встаёт и подходит к зеркалу необыкновенно твёрдой и решительной поступью, смахнув по дороге какую-то там треногу с какой-то там астролябией. В зеркале видит он гордого и решительного мужчину, бесподобного красавца. С таинственным, волнующим скрипом открывается дверь, и входит невзрачненькая служанка, убирающая у него по четвергам. «А ведь у этой крошки весьма недурственные очертания! Куда я смотрел раньше!» Самым чудесным образом служанке удаётся утешить нашего премудрого книгочея, и он засыпает мертвецким сном.

Утром же состояние его ужасно. Всего трясёт и на душе мерзко. В отчаянии выпивает он остатки зелья. И тут снова наступает полное примирение с жизнью. «Ага! А жидкость-то у нас получилась, прямо скажем, волшебная. Так-так-так! Наладим-ка мы её производство да пустим в продажу, то-то люди обрадуются!» И стал он неслыханно богатым человеком. Король пожаловал ему дворянство. Министры гордятся знакомством с ним. Беглянка-жена попыталась к нему вернуться, но поздно, куда ей! — её постылый пентюх обласкан теперь такими гуриями! «Кыш, кыш, колбасница!»

Вот так, благодаря непостоянству вздорной бабёнки завоевала мир воистину геополитическая жидкость, столько уж лет дивно преображающая жизнь стран и народов.

Мираж

Плотный ужин — диковинные сны.

Как-то приналёг я перед сном на куриную лапшу…

И приснилось мне…

Иду я по горячему песку. Вдали парит над пустыней сказочной красоты мираж. Удивительно, но я легко его достигаю. Роскошь неописуемая. Беседки. Фонтаны. Сады. Раболепные слуги, всячески старающиеся угодить:

— О, повелитель! Это вовсе не мираж. Это всё вам за ваши муки, за вашу жалкую, противную и бессмысленную жизнь. Вот посмотрите на озеро — в нём не какая-нибудь скучная пресная вода, это озеро самого лучшего французского вина! А остров видите? Он из разных сортов итальянского сыра. Вот на берегу лежат всякие смартфоны и айпады, вы можете с гостями развлекаться, швырять их в озеро — кто больше «блинчиков» напечёт. Дорожки в садах все вымощены ноутбуками — даже к туалетам, и все до одного — Apple! А вот эта большая чавкающая в грязи свинья — присмотритесь-ка, она вовсе не в грязи, а в паюсной икре! Так мы её откармливаем к вашему дню рождения. А вон, видите, даль синеет и яхта ваша красуется — самая большая в мире! Чтобы в Средиземном море могла развернуться, пришлось снести ко всем чертям Пелопоннес, Апеннинский полуостров, Сардинию, Корсику, Сицилию и прочую ерунду. Плавайте в своё удовольствие. Вот подвалы с колбасами и окороками. Вот гардеробные с любыми фирменными шмоточками. А вот тут, загляните-ка — тортики. А вот тут осетриночка. А вот…

— Спасибо! Спасибо! Большое вам спасибо! Куда мне столько!

— Как куда — наслаждаться! Вы же заслужили — такая муторная жизнь! Просите чего заблагорассудится — всё исполним.

— А знаете что? Вот бы мне сочинить какую-нибудь красивую-красивую песенку. Ну, как у Новеллы Матвеевой или у Булата Окуджавы, например. Чтобы все слушали и таяли, чтобы за сердце брала? Исполните эту мою просьбу. Пусть я сяду и сочиню, а? Вы ведь всё можете?

— Нет, к большому сожалению, как раз этого мы не можем. Этим только Бог распоряжается. Простите нас. Мы бы очень хотели, но нам это неподвластно! Никак!

Тут я заплакал и проснулся. Нет в жизни счастья. Ни наяву, ни во сне. Паршивая куриная лапша, никакого от неё толку!

Острый сюжет