Фарфоровый птицелов

Вторая половина двадцатого века. Двухместное купе. Дальняя дорога. Ночь. Инженер лет тридцати пяти дремлет один в купе. Большая станция. Проводница собирается подсадить к нему молодую особу: «Я понимаю, не по правилам, но больше мест нет, а ей раненько выходить, вы вроде такой порядочный на вид, я за вами понаблюдала, уж вы меня не подведёте, а?»

— Да, конечно, конечно, не подведу, не беспокойтесь.

Часть 1

Не включая света, новая пассажирка юркнула, как мышь, на своё место, повозилась с сумкой, укрылась одеялом и принялась притворяться спящей. Два человека некоторое время делали вид, что спят, и в конце концов нечаянная попутчица произнесла: «Мне кажется, вы не спите, я тоже никак не усну».

Проговорили почти всю ночь. Легко и приятно было говорить. Бог весть о чём. Вперемешку обо всём. Даже и до стихов дошло. В темноте, под плавное покачивание вагона и монотонное постукивание колёс — «то-тут, то-там… то-там, то-тут» — оба постепенно почувствовали большое расположение друг к другу. Уснули далеко за полночь. Никто никакую проводницу не подвёл.

Часть 2

В 6:15 утра проводница, как и обещала, разбудила. Включили свет. Увидели друг друга и… не разочаровались. Напротив. Стало как-то грустно.

— Доброе утро! Вы, наверное, не выспались? Сердитесь на меня, что я такая болтунья?

— Что вы, нет, конечно!

— Спасибо, мне было так хорошо с вами разговаривать.

— И вам спасибо, жаль, что вы уже приехали. Очень жаль. Ну что ж, прощайте!

— Да, прощайте!.. Знаете что, мне сейчас кажется, будто я знаю вас уже давным-давно. Я, наверное, буду вас вспоминать, правда! Вы… Вы меня… как-то… притягиваете. Но… меня сейчас будет встречать мой… в общем… мой жених.

Неожиданно она заканчивает свои слова неловким поцелуем куда-то в его подбородок:

— Прощайте!

Тут ей пришлось отвернуться — соринка в глаз попала.

Поезд остановился. Рослый и статный жених встретил ночную пассажирку на перроне. Вагоны бесшумно тронулись и вскоре затянули своё: «то-тут, то-там… то-там, то-тут, то-тут, то-там… то-там, то-тут».

Эпилог

У царя Соломона на кольце было написано, будто всё проходит. Не всё. Что-то всё-таки остаётся. Остаётся что-то.

Счастливый конец

Господь сжалился над моей мамой и убил её своим небесным электричеством.

Оля Скворцова, «Драма на охоте» А. П. Чехова

Пасмурный день. Хандра. Бесцельная прогулка. Из подъезда старого двухэтажного дома вышла потрёпанного вида женщина, увидела меня и попросила: «Выручите, пожалуйста! Мне нужно купить спирт в аптеке, — мучаюсь с похмелья. Мне здесь уже не отпускают, помогите». Покупаю и отдаю ей три флакончика. Благодарит и уходит. Не оборачивается. Иду-бреду дальше. Сильно потемнело, ветер прошумел в верхушках деревьев — похоже, гроза надвигается. Надо поворачивать домой. Поворачиваю, иду, пою себе под нос: «Отойди, не гляди…» — привязался романс с утра и всё вертится, вертится в голове. Хандра…

Ну, нет, стоп, хватит! Как нудно, сдохнуть можно! Нет, не так всё будет…

Пасмурный день. Хандра. Бесцельная прогулка. Из подъезда старого двухэтажного дома вышла молодая женщина. На ней серые брюки и серая же майка. Притом и волосы у неё серые, и глаза, да и лицо тоже. Где-то под теменем прозвучало: «Этюд в серых тонах». И тут этот «этюд» подходит и обращается: «Выручите, пожалуйста! Мне нужно купить спирт в аптеке, — мучаюсь с похмелья. Сама я уже стесняюсь. Не сочтите за труд, помогите».

Смотрю: глаза несчастные. Иду и покупаю три флакончика. Берёт и уходит. Оборачивается:

— Вы ведь, кажется, порядочный человек?

— Очень может быть.

— Побудьте со мной немного, меня здорово трясёт.

Квартира обставлена старой, тёмного дерева, мебелью. Плотные портьеры. Вазы и статуэтки. Корешки книг за стеклом. Мягкий свет допотопного абажура. Пианино. Круглый стол с вишневой скатертью — нехитрые декорации чужой, параллельно с тобой живущей жизни.

— Вы будете?

— Нет-нет, спасибо!

В хрустальный стакан наливает немного спирта, разбавляет водой и пьёт. Не морщится.

— Спасибо, вы меня спасли.

Серая краска на её лице постепенно уступает место бледно-розовой.

— Прекрасное лекарство, что бы я без него делала!

— У вас что-то обрушилось в жизни?

— Да, так, кое-что… кое-что… А именно — всё!