Читаем Фарфоровый птицелов полностью

Фарфоровый птицелов

Встроен в нас механизм, подталкивающий к переменам. Надоедает даже пирожное. Надоедают прекрасные мелодии. Шедевры надоедают. Предельное количество восприятия повторов какими-то силами нормировано, как для телесной, так и для духовной наших составляющих. Крепчайшие любящие пары разлетаются в разные стороны из-за срабатывания этой адской машины.

255

Ну, вот что! Каждый должен сам написать себе книгу в полном соответствии со своими вкусами, взглядами и духовными запросами. Ясно, что никто тебе в этом не угодит лучше тебя самого.

Пиши, а потом читай и восхищайся. Только никто кроме тебя не должен эту книгу читать! Запомни это. Никто! Раскритикуют, не оставят камня на камне. Такая пустота, такой холод от этого!

256

Ползёт несчастная сомнамбула в полвторого ночи к холодильнику и бормочет под нос: «Недопереела…недопереела!»

257

Из всего, что делает или говорит человек, из всех свойств своих он подсознательно устраивает себе пьедестальчики. Из всего, чем наделён. Но и из того, чем не наделён, тоже. Вся его деятельность и все слова его — хвалит ли, бранит ли что-то, — всё для лепки своего образа в головах окружающих. Так мы сделаны.

258

Витязь на распутье. Камень. Надпись.

Человеческое сознание без конца оказывается перед таким камнем. Без конца. Мучение из мучений. Да и не только отдельное человеческое сознание, но и вся цивилизация в целом. По какому пути мчаться безумному, безумному, безумному, безумному всаднику? То ли сохранится в нас душа человеческая, то ли превратимся в автоматы, то ли убережём искру божию, то ли погасим её в прагме, комфорте и гордыне? Есть ли хоть какие-нибудь шансы у глупеньких Эмилий Седли или жизнь принадлежит исключительно Ребеккам Шарп?

259

Жизнь приглашает посмеяться.

Повизгивающее чудо техники — бормашина, лёгкий дымок изо рта, огромная лампа перед глазами, умные, беспощадно милосердные глаза стоматолога. Негромко, проникновенно звучит по радио: «О, если б навеки так было!»

260

Иные слёзы — момент истины.

Где-то, забыл где, описан случай с музыкантами:

— Почему перестали играть?

— Мы плачем!

А ещё есть эпизод в фильме «Мимино»: молчащий в телефонную трубку грузинский еврей из Тель-Авива: «Я плачу!». Лучшие мгновения жизни.

261

Всемирное тяготение.

Между двумя кораблями, идущими параллельно, должна быть определённая, минимально допустимая дистанция, иначе они начнут неудержимо сближаться, и уже ничего нельзя будет поделать.

Два шарика ртути, если они слишком близко расположены, теряют голову и с «гибельным восторгом» сливаются в один шарик.

А два-то сердца… Эх!

262

Знал бы ты, какое невыразимое разочарование пришлось пережить Пропасти, оттого что у тебя не хватило решимости в неё броситься!

263

Вера.

Спасательный круг, который Творец бросил человеку? Что такое Вера? Симулировать её невозможно. Как же быть? Толстой всё никак не мог утвердиться в вере, завидовал простым крестьянам. Как впасть в это состояние, состояние веры? Голова мешает! Заставим её, эту самую голову, как следует подумать. Чем является наша вера в невидимом мире? Кто знает, может быть, там, в непостижимых краях, вера наша является как раз необходимым Богу материалом для укрепления своих позиций? Т. е. вера может быть в равной степени нужна и Богу, и людям, как способ выстоять. Причём практический. То, что здесь в тварном мире кажется нам нематериальным, иллюзорным, в незримом мире, возможно, очень даже весомо и осязаемо. Мы верим — и Бог растёт и набирает силу. Не верим — и Богу не можется.

264

Неожиданный аспект: мука мученическая быть единственным зрячим среди множества слепых. Уэллс. «Страна слепых».

265

Зачем «Робинзону» понадобились миллиарды и миллиарды «Пятниц»?

— Возможно, Он ждёт, когда родится тот единственный великолепный Пятница, ради которого стоило всё затевать? А этот великолепный Пятница всё не рождается и не рождается. Снова и снова приходится создавать миры.

266

Иную мысль, как причудливый камешек, хочется вертеть и вертеть перед глазами.

267

Рассудок: Смесь наивности и нахальства — вот что движет твоим пером, упрямый осёл! Подумал бы, ну, что сегодня можно написать нового? Вон сколько умных книг — гекатомбы!

Упрямое эго: Ну, нет! Раз уж я осёл, я желаю быть ослом на всю катушку. Ослом из самых ослов! Таков, значит, божий замысел относительно меня. Разве могу я обмануть Его ожидания?

268

Дельный совет начинающему литератору.

Друг мой, ну нельзя же, чтобы все записи были напропалую гениальны. Куда это годится! Читатель тогда не сможет что-то выделить понравившееся, а что-то и покритиковать. Ведь ему это нужно — он при этом растёт в своих глазах, а кто же не любит расти в своих глазах? Мудрый автор должен непременно позаботиться о такой возможности для своего читателя. Конечно, тут лучше бы не перестараться.