Фархад и Евлалия

– Инфаркт, да еще перелом шейки бедра. Анатолию Николаевичу повезло, что это случилось с ним в поликлинике и ему быстро оказали первую помощь. Иначе было бы дело плохо.

– Да-да…

– У него какие-нибудь хронические заболевания есть?

– Истерическая психопатия. Началось после смерти мамы. Давно уже.

– Понятно. Надо давать успокоительное. Вы его приструните слегка.

– Что вы! У меня не выйдет. Я для него не авторитет совершенно. Скорее, мальчик для битья.

– Печально.

– Живете, я так понимаю, не вместе?

– Нет.

– Ну и ладненько. Крепче нервы будут. Значит, так: отца вашего будем наблюдать. Никакой жирной пищи, тем более мяса, сала, бульонов ему не носите. Если вы не в курсе, то причиной инфаркта являются жировые отложения на внутренних стенках сосудов, которые их закупоривают. Если ваш отец хочет жить: строгая диета! Навсегда. И придется полечиться, а потом и понаблюдаться. Сделать обследование, сдать анализы. И пусть постарается укротить свой нрав: ему тут никто ничем не обязан. Или хотите взять его под расписку домой? И делайте что хотите.

– Я понимаю, Владимир Григорьевич. Постараюсь ему внушить, чтобы вел себя потише.

– Постарайтесь. Запишите мой телефон и оставьте свой на всякий случай. Когда у меня появится дополнительная информация, сразу вам сообщу. Нам, главное, понять: нужна в данной ситуации операция на сердце или нет. И пока непонятно, возможно ли сделать ему операцию на шейке бедра. А без операции он может остаться лежачим. Сложная ситуация, говорю честно.

– Спасибо, доктор! Если от меня что-то нужно: деньги, лекарства, что угодно – говорите. Я все достану. – И голос, и руки Евлалии дрожали от волнения и жалости к отцу.

– Хорошо, девушка. Вам придется подождать пару дней. Тогда и поймем, что делать дальше.

Аккуратно прикрыв дверь ординаторской, Лала вернулась в палату, готовясь к новым истерикам отца и обещая себе, что не будет поддаваться на провокации. В конце концов, отец не виноват – это болезнь. Он так сильно любил маму…

– Пала, я рада сказать, что есть возможность перевестись в отдельную палату, чтобы тебе никто не мешал и ты мог отдыхать спокойно.

– Вернее, чтобы я никому не мешал, так?

– Ну что ты! Просто я о тебе забочусь. Там телевизор, отдельный туалет с раковиной, холодильник.

– Холодильник. Кстати, я не собираюсь есть эту дрянь, которой здесь кормят! Будь добра, приноси мне еду из дома. Ради отца можешь в кои-то веки и постараться!

– Конечно. Что ты хочешь?

– Борща. Котлету с картошкой. Морс.

– Пап, котлету нельзя: врач сказал: никакого мяса.

– Что, и борщ без мяса?

– Мясо нельзя. Вообще.

– Ты издеваешься, девочка? Я всю жизнь ел мясо!

– Пап, я сварю тебе вегетарианский борщ, а вместо котлеты приготовлю рыбу.

– И ты думаешь, я долго буду это терпеть?

– Папа, это вредно для сосудов. А сейчас категорически запрещено.

– Послушайте дочь, она вас так любит, сразу видно! – вмешался сосед у окна, худой, похожий на вяленую воблу мужчина, со взглядом ученого.

– А вас, милейший, я не спрашивал и поэтому попросил бы не делать мне замечаний и не открывать рта в моем присутствии! Любит она меня! Да она месяцами на глаза не кажется!

– И я ее понимаю! – откликнулся сосед слева. – При вашем характере это неудивительно.

– Вы тоже помолчите, вас я не спрашивал. Я с дочерью разговариваю! Будет меня еще всякая шелупонь жизни учить!

– Какое счастье, что вас переводят в другую палату! – проговорил сосед слева.

– А уж как я рад, что избавлюсь от столь назойливого внимания!

– Сочувствую вам, девушка! – посмотрел на Лалу мужчина у окна.

– Будьте столь любезны не вмешиваться в разговор, который вас не касается! – снова вспылил отец.

– Господа, – примирительно произнесла Лала, – пожалуйста, не надо…

Те согласно кивнули. И впрямь, становилось понятно, что лучше не заводить его и себя, особенно учитывая то, что все лежали тут с делами сердечными.

– И учти, Евлалия! – желчно заметил отец. – Завещания у меня два: одно на тебя, другое – на соседку Вальку. Она спит и видит, как отхапать мою квартирку. Кому я оставлю – еще не решил! Все будет зависеть от тебя!

– Я надеюсь, что ты еще поживешь, папа.

– Ты надеешься, что я скоро сдохну, но этого не случится, дорогая!

Сосед у окна молча встал и вышел в коридор. Следом за ним потянулся и второй.

– Чистоплюи поганые! – выкрикнул отец им вслед. – Выпендрежники! Возьми ключи и съезди ко мне домой. Привезешь чистое белье, халат и тапочки. А еще мои очки, детективчик, что на тумбочке лежит, и клизму. Мой мобильный телефон, записную книжку, туалетную бумагу, лупу, тренировочные штаны, будильник, несколько полиэтиленовых пакетов. Потом вспомню, что еще, – скажу.

Когда отца перевезли в отдельную палату, он наконец отпустил ее за вещами, а сам принялся увлеченно переключать каналы телевизора. Казалось, дочь ему теперь совершенно без надобности. Лала на подкашивающихся ногах спустилась в вестибюль.

– Ну что там? – встретила ее Марта.

– Лучше не спрашивай. Его клинит так, что все отделение с ума сходит. Надо найти ему сиделку и привезти вещи. Еще непонятно: нужна будет ему операция или нет.