Фархад и Евлалия

Фархад понимал, что и у него нет желания вместить в свое сердце иной женский образ. Евлалия – единственная его прекрасная пери, утренняя звезда, выбравшая себе в спутники земного мужчину, а он не смог соответствовать, испугался, предал именно в то время, когда был нужен больше всего… Простит ли его она? Вернется ли? У него оставался только маленький, смутный проблеск надежды… Он похож на подслеповатое от дождевых струй окно, в котором внезапно блеснул из-за туч луч солнца.

Дели произвел на Лалу двойственное впечатление. С одной стороны – многочисленные храмы и ашрамы, высокие башни и крепости, архитектурные памятники и музеи, величественные особняки колониальной эпохи, похожие на пригрезившуюся и воплотившуюся сказку… С другой – кипящий людской муравейник с настырной атакой толп нищих, медлительные лишайные коровы, мото– и велорикши с безумными глазами обкурившихся наркоманов, повозки, запряженные волами, грузовики и ручные тележки. Водоворот восточных ароматов и вони, шума, музыки и выхлопных газов вызвали у Лалы очередной приступ тошноты и тоску по родине.

Федор старался погасить негативное впечатление Лалы от города поездками в Лотосовый храм, Красный порт, Бирла Мандир, Кутаб Минар. Они побывали на рынке специй, сари и бетельных корешков и в квартале ремесленников, изготавливающих удивительные по красоте фигурки из сандала. Но Лала среди всего это великолепия и смрада ощущала себя чужой и лишней. Это было не ее место. Она удивлялась тому, как Федя мог прижиться здесь и даже полюбить этот странный многоликий и многоголосый город-химеру.

Она задыхалась тут. Порой ей казалось, что российский холод куда лучше, чем изнуряющая жара, расплавленной карамелью пота облепляющая тело. От нее невозможно было отмыться. Она прилипала к одежде, стекала бисеринками влаги и тут же притягивала к себе висящую в воздухе пыль. А ведь было не так жарко! Просто Лалин организм от смены климата вел себя совершенно невыносимо.

Лала никак не могла понять, почему ее недомогание никак не проходит. Сначала она списывала его на усталость и нервное расстройство, потом на акклиматизацию, но все это было более чем странно. Наконец она сообразила, что у нее давно не было «критических дней». Что же это может значить? Неужели она беременна?

Тест подтвердил ее догадку. И ребенок – от Фархада. Несмотря на трогательную заботу Федора, Лала осознавала: он не ее мужчина. Прежние чувства остыли, и к прошлому возврата нет. Да, он добрый, хороший, родной, но ей надо большего – нужен человек, без которого все существование кажется бессмысленным и никчемным. Ребенок дал ей ответ на вопрос: кто он, этот человек. Пусть Фархад поступил не так, как она ожидала, это ничего не меняет. К тому же у них будет время, чтобы притереться и поступать так, чтобы не обижать друг друга ни при каких обстоятельствах.

Волнуясь, она первый раз за все это время включила мобильный и набрала знакомый номер.

– Фархад? Это Лала. Я лечу домой.

– Тебя встретить, родная? Я так скучал по тебе. Прости меня за то, что я уехал и не поддержал тебя в трудную минуту, этого больше не повторится.

– Надеюсь. Потому что теперь на тебя ляжет двойная ответственность.

– Что ты имеешь в виду?

– Я жду ребенка. Твоего ребенка, Фархад!

– Любимая! Это чудо! А я купил тебе свадебное платье.

– Если мы поторопимся, я еще успею в него влезть, прежде чем безобразно растолстею.

– Мы поторопимся. К тому же тебе не мешало бы набрать пару-тройку килограммов.

– Ага. Я буду толстая и некрасивая. Не разлюбишь?

– Никогда.

– Я куплю билет и сообщу тебе номер рейса.

– Жду. Береги себя. До встречи в аэропорту!

Душа Фархада пела. Он позвонил отцу и рассказал ему о предстоящем событии и о том, что Евлалия ждет ребенка. Отец попросил их приехать и устроить свадьбу в Тегеране. Фархад с радостью согласился. Как только Евлалия приедет из Дели, они тут же подадут ее документы на визу и закажут билеты. Бехназ и Фатима визжали от счастья и, предвкушая церемонию, с любопытством расспрашивали брата о его невесте. Он послал им фотографии Л алы. «Красивая как принцесса», – однозначно признали сестры.