Фармацевт 3 (СИ)

— Ну, вот ваш лагерь для перемещенных лиц, — заявил таксист, подъезжая к двухэтажному серому зданию, — По-русски, конечно, звучит не очень благозвучно, но что есть, то есть. Я, кстати, вас подвез прямо к ведомству по жилью.

Мда, в словах таксиста, глядя на аккуратно распланированные улицы и одинаковые дома, была своя, сермяжная правда. Действительно, смахивало на лагерь. Хотя, с какой точки зрения смотреть. Те же дома в Сочи, построенные для спортсменов на Олимпиаде, не сильно от них отличались, разве что размерами да этажностью.

Расплатившись, мы забрали нашу поклажу и направились к центральному входу ведомства по жилью.

Сразу к хаусмастеру попасть не удалось. В коридоре на втором этаже образовалась небольшая очередь, в ней сидела супружеская пара, наши попутчики по автобусу, и здоровенный негр. Как сладкая парочка попала сюда раньше нас, я не представлял. Наверно, не искали автобус, а сразу прикатили сюда на такси.

Просидели мы минут сорок, когда пришла наша очередь, заходить в кабинет.

Взяв папку с документами, я зашел в открывшуюся дверь, оставив своих родных ожидать в коридоре.

За столом сидела пожилая фрау в очках.

Я подал ей сопроводительное письмо и вызов, после чего уселся на предложенный стул.

Дама внимательно прочитала документы, из стопки, лежащей на столе достала свои и, прочитав, удовлетворенно цокнула языком.

— Что значит приехали истинные фольксдойч, — сказала она. — Документы в полном порядке, приехали точно в срок. Не то, что некоторые.

— Мысленно я хмыкнул. Нетрудно догадаться, что фрау имела в виду негра, только, что покинувшего ее кабинет. На дворе у нас начало девяностых годов и пока еще в Германии не особо привыкли к неграм, арабам и прочим иранцам. Хотя турки и югославы давно стали привычным фоном для рядового немца. Я еще раз похвалил себя, что не ленился, совершенствуясь в немецком языке последние пятнадцать лет.

Заполнив все бумаги, методично выкладываемые передо мной, я получил антраг на проживание в комнате в одном из домов.

После этого фрау Гюнтер нажала кнопку на селекторе и коротко переговорила с кастеляншей.

Через несколько минут та появилась в кабинете, мы распрощались с хаусмастерицей и в полном составе спустились на первый этаж. На складе, затарились постельным бельем и кухонной утварью. Все сразу унести не удалось. Поэтому пришлось запланировать сюда еще одну ходку. После чего мы вчетвером, нагруженные, как ослы, пошлепали вперед по Липпе-штрассе до своего нового жилища. Проезжавшие мимо нас велосипедисты весело нам сигналили, как бы приветствую новых переселенцев.

Мда, после нашей трехкомнатной квартиры в Караганде, новые апартаменты не радовали. Нам предстояло жить в комнате квадратов на двадцать пять. Сразу было заметно, что в комнате сделан ремонт, стены поклеены светлыми обоями. На полу новый линолеум. Портили вид две облупленные, металлические двухъярусные кровати. Наверно они стояли здесь с момента открытия лагеря почти сорок лет назад.

— Чур, я сплю наверху! — воскликнула Яна, опередив, как всегда младшую сестру. Герда с обиженным видом уселась на кровать, наверно тоже хотела спать на втором этаже.

— Мне, похоже, тоже придется спать наверху, — пробормотал я, с наслаждением ставя чемоданы на пол.

Сразу разбирать вещи мы не стали, а для начала устроили небольшую экскурсию по нашему блоку. Оказалась, что у нас наличествует три жилых комнаты, имеется кухня, туалеты и ванная комната с душем. Маловато, конечно, на двенадцать человек, если комнаты будут заселены, как наша, но утешает одно, надолго мы тут не задержимся.

О соседях, что-либо сказать не представлялось возможным, потому, что их мы не увидели.

После этого я отправился назад к кастелянше за остатками кухонной посуды.

Лида тем временем осваивала на кухне выделенный нам посудный шкаф, а девочки начали застилать кровати.

На улице тем временем народа прибавилось, на газоне между домами парни играли в футбол. И если закрыть глаза, то можно было подумать, что я снова в России, потому, что матерились игроки исключительно на русском матерном.

Когда я вернулся с парой кастрюль и сковородкой, Лида уже заварила чай, и мы уселись перекусить гамбургерами, купленными на автовокзале в Дортмунде.

После чая, дочки умчались на улицу, на разведку, как пояснила Герда.

— Далеко не уходите, а то заблудитесь! — крикнула Лида им вслед.

— Не заблудимся, — дружно ответили девчонки и хлопнули дверью.

— Теперь можно распаковывать чемоданы, — предложил я и первым взял свой самый тяжелый. Именно в нем немецкие марки лежали практически на самом виду, специально для наших таможенников. Но они даже в этом чемодане поленились покопаться, настолько наша семья показалась им малоперспективной в денежном вопросе.

Выбрав все деньги из заначек, я потряс толстой пачкой перед женой.

— Вот видишь, здесь наша квартира, машина и вещи.

— Вижу, — всхлипнула Лида. — До сих пор сердце болит, когда вспоминаю. Продешевили мы с продажей.