Фармацевт

— Понятно, — подумал я . — Вы, Гертруда Карловна даже не представляете, как хорошо живете. Пройдет всего лишь пятьдесят лет и от этих амбулаторий останутся только рожки да ножки в виде пары фельдшерско-акушерских пунктов без персонала, а о скорой помощи вы забудете вообще.

Как только мы выехали из города, Михаэль просунул свою голову в окошко и начал болтать с фельдшером по-немецки.

— Мда, если планирую здесь жить, придется учить язык, иначе буду вечным иностранцем, — думал я пока мои спутники бодро шпрехали на дойче.

— Сейчас будет поворот налево в Новый поселок, смотри не пропусти, — предупредила меня фельдшер.

— Не проеду, бывал тут уже с Миллером, — ответил я и сбавил скорость.

— Так, ну где тут двенадцатый дом, — с этими словами я начал поворачивать рычаг фары над кабиной.

— Ага! Вижу! — воскликнула фельдшер, когда луч света показал нужный номер и вместе с Михаэлем, тащившим укладку быстрым шагом направилась в дом.

Через десять минут санитар вернулся и, взяв еще одну сумку из машины, снова ушел в дом.

Еще через двадцать минут он вышел из дома и подошел ко мне.

— Слушай, Александр, тебя Гроссман зовет, что-то у нее не ладится с электрокардиографом.

Я негромко засмеялся.

— Михаэль, а я, что специалист.

— Ну, ты же ей сказал, что работал уже на скорой помощи, может, что-то волокёшь в этом деле.

Тяжко вздохнув, я заглушил машину и выбрался из кабины. Пойду, посмотрю, вдруг, действительно, что-то смогу подсказать.

Глава 6

Когда зашел в дом, первое, что привлекло внимание, это запах корвалола, казалось им пропитано все вокруг.

На небольшой кухне, куда я попал, выйдя из сеней, за столом сидел пожилой мужчина лет шестидесяти. Вроде бы не очень трезвый. Он глянул на меня равнодушным взглядом и отвернулся.

Шедший сзади Михаэль, нетерпеливо толкнул меня в спину. После этого, я уже без лишних политесов повесил свой полушубок на вешалку у дверей и прошел в комнату мимо непонятного мужика.

Мда, похоже, жители этого дома особой аккуратностью не отличались. Хорошо, хоть запах корвалола немного перебивал ароматы помойного ведра.

В комнате на кровати лежала полная, седая женщина, обнаженная по пояс, на груди у неё чернели присоски с электродами, рядом с кроватью на стуле стоял электрокардиограф, над которым склонилась Гертруда Карловна.

Увидев меня, женщина беспокойно зашевелилась.

— Не вертись! Электроды опять отпадут! — грозно зашипела фельдшер. — Нечего стесняться, не видишь, это наш водитель.

Повернувшись ко мне, она сообщила:

— Саша, понимаешь, никак не могу снять кардиограмму. Все время идут наводки. Прибор трещит, как сумасшедший. Я обычно провод заземления к кожуху печки подсоединяю, а сегодня ничего не получается. Может у вас как-то по-другому наводки убирали?

— Мда, нынче совсем другие времена, — мысленно вздохнул я . — Где вы электрокардиографы, работающие от аккумуляторов?

Наклонившись, взял в руки аппарат. Давненько мне не попадалось на глаза такое старье. Одноканальный аппарат да еще с чернильницей. Хотя вроде бы сейчас уже есть аппараты, работавшие с термобумагой.

Оглядев его со всех сторон, на всякий случай дернул провод заземления, к моему удивлению тот выскочил из гнезда без всякого сопротивления. Притом до самого кончика он был в изоляции.

Вид у Гертруды Карловны в этот момент был весьма примечательный. Она сразу поняла, в чем дело, и от возмущения, или стыда резко побагровела.

Я же вытащил из кармана перочинный нож, зачистил конец провода и, воткнув в гнездо, закрепил его болтом.

— Погоди, не уходи, — буркнула фельдшер, видя, что я направился к двери. — Сейчас еще раз попробую снять ЭКГ, если получится, тогда можешь идти.

— А что случилось? — тихо спросил я у Михаэля. Тот пожал плечами.

— Боли беспокоят в области сердца, давление высокое, — также шепотом ответил тот.

Гертруда недовольно покосилась на нас, и мы замолкли.

На столе, у которого мы примостились, кучкой лежали таблетки. В основном от давления. Раунатин, резерпин, и допегит.

Я начал машинально перебирать их, когда озорная мысль пришла в голову.

В это время заработал электрокардиограф и на пол начала опускаться записанная лента.

Фельдшер через минуту выключила аппарат и удовлетворенно вздохнула.

— Наконец сняла без наводок, — сообщила она и принялась разглядывать кардиограмму.

По выражению её лица можно было ясно понять, что все зигзаги на ленте для нее филькина грамота. Но это было понятно для меня. Для больной старушки и Михаэля знания Гертруды Карловны оставались высшей математикой.

— Инфаркта нет, — громко заявила фельдшер. — Завтра утром дам посмотреть пленку Айдын Агаевичу, тот скорректирует вам лечение.