Фармацевт

На мой положительный ответ она начала выговаривать, что ждет меня уже двадцать минут, а я катаюсь неизвестно где.

А ты кто вообще такая? — поинтересовался я, вписывая в путевку, вместо подписи механика, слово «самоконтроль».

— Я — детский фельдшер Светлана Иогановна Бауэр, — заявила пигалица.

— О! Так ты, наверно, младшая сестра Валеры Бауэра, — обрадовался я.

Задранный нос пигалицы задрался еще выше.

— Я его жена, а никакая не сестра, — заявила девушка.

— Понятно, — вздохнул я. — И что от меня требуется?

— Требуется поехать на вызов к ребенку.

Светка Бауэр оказалась первой ласточкой, потом я возил терапевта Игоря Валерьяновича Фридмана на несколько вызовов, затем медсестру Анну Францевну на инъекции и перевязки на дому, потом главного врача на обед.

Заодно на обед увез и Лиду. Так, что обедали мы дома втроем. В столовую после памятного танцевального вечера меня старались не отпускать. Валентина Григорьевна заманила, взяв всего десятку в месяц за трехразовое питание. На какие только жертвы не пойдешь, чтобы будущего зятя не увели нахальные поварихи.

День прошел незаметно в такой суете. На очередную тренировку я опоздал, потому, что пришлось дожидаться сменщика Акселя Вейсмана. Хорошо, что он пришел вовремя и сразу подбросил меня до дома.

Отказавшись от ужина, я переоделся и почти бегом отправился на каток. Когда туда пришел, на льду уже шла настоящая заруба. Немногие зрители активно болели за своих фаворитов.

Терещенко, играющий сразу две роли судьи и тренера, увидев меня, пронзительно свистнул и остановил игру.

— Охолоните, слегка ребятишки, пока мы тут с Александром Петровичем разберемся, — сказал он игрокам, половина которых была намного старше его.

Один из них, видимо разгоряченный игрой, не удержался от выступлений.

— Вовка, какого… игру остановил, не видел что ли, как я один на один вышел. Снова не дал мне гол забить!

— Садыков, свой темперамент для жены оставь, — посоветовал Терещенко, — И вообще, ты меня сегодня достал своими выступлениями. Если не успокоишься, лучше иди домой, подумай о своем поведении.

— Да, и пойду, — сообщил невысокий коренастый казах и, подхватив рюкзак, прямо на коньках поехал по дороге в сторону дома.

— Кажмухан! Брось дурью маяться, — кто-то из игроков попытался остановить горячего парня.

Но тот, махнув рукой, покатил по дороге еще быстрей.

— Жолдасбекович в своем репертуаре, хорошо еще в драку не полез, — ухмыльнулся Терещенко. — Ну, и ладно, умер Максим и… с ним.

Повернувшись ко мне, он протянул новые коньки. Ну, как новые? В них уже кто-то катался, но в таких ботинках можно было играть, не боясь вывихов голеностопов.

— Как после вчерашней тренировки себя чувствуешь? — спросил тренер.

— Как огурец! — доложил я. Регенерация творила чудеса, уже утром ничто в моем организме не напоминало о вчерашних нагрузках.

— Ну, тогда продолжим игру, — сообщил Терещенко. — Кажмухан нас покинул, место освободил, так, что ты давай двигай нападающим в команду Петрова.

Сегодня Лида не наблюдала за мной с высокого сугроба, поэтому я чувствовал себя гораздо свободней. Ботинки плотно держали голеностопы, и я чувствовал, как возвращаются с каждой минутой игры забытые, казалось, умения.

Первые десять минут, я тупил, но, понемногу разыгравшись, начал периодически угрожать воротам соперников. Да и мои товарищи по команде, предпочитавшие дать пас кому-нибудь понадежней, начали периодически подкидывать мне мячик.

После того, как забросил пару мячей в ворота, болельщики начали подбадривать и меня.

— Ефим, давай, давай, Жги!

Давненько я не слышал подобных возгласов, пожалуй, больше шестидесяти лет.

Увы, через сорок минут Терещенко тренировку завершил.

Кратко провел разбор игры, отметил недостатки игроков, кому, на что следует обратить внимание, а когда все уже начали расходиться, почти, как Мюллер Штирлицу сказал мне:

— А вас Александр Петрович, попрошу остаться.

Пришлось остаться.

— Ну, что Саша, сегодня ты меня удивил. Вчера я, грешным делом, думал, что особого толку от тебя не будет, уж извини за прямоту, — высказался тренер.

Я стоял молча, ожидая, что он скажет дальше.

— А сегодня на льду видел совсем другого человека, — продолжил Терещенко. — Считай, членство в команде у тебя в кармане. Конечно, пока на основные игры мы тебя выставлять не будем, поедешь запасным. Надо тебе физуху подтянуть, да и на коньках ты пока не очень уверенно стоишь. Но это дело наживное. В общем, на сегодняшний день мне от тебя нужно заявление о желании заниматься в секции хоккея с мячом и справка от врача о состоянии здоровья.

Домой я шел в глубоком раздумье. Если заявление о желании заниматься хоккеем, написать не представляло трудностей, то, как быть с врачебной справкой я не представлял.

Понятно, что окружающих меня людей запись в военном билете не интересовала от слова совсем, но Мадина Ермековна и моя будущая теща прекрасно знали, что по состоянию здоровья призыву я не подлежу.