Фармацевт

Когда я начал уборку, времени было около пяти часов пополудни. Когда же вылил последнее ведро грязной воды в унитаз, на часах была половина десятого вечера.

— Мда, Валентина Викторовна меня точно сегодня домой не дождется, — подумал я, поставив чайник на газовую плиту.

За время уборки я курсировал на улицу к мусорному контейнеру раз двадцать. Поэтому устал, как собака, но труды окупились, квартира без хлама показалась намного просторней. Ревизию платяного шкафа я оставил на следующий день. Хотя там, без сомнения уже покопалась тетка Тамара. Видимо, ключи от квартиры имелись у неё в не одном экземпляре. Поэтому на завтра у меня была запланирована еще и смена дверного замка.

Стенной шкаф в коридоре тоже не избежал проверки четы Синицыных, но трогать многочисленные пузырьки с настойками и мазями, заполнявшими его, они не рискнули. Баба Груня не утомляла себя наклейкой этикеток, поэтому узнать, для чего конкретно нужна та, или иная микстура, было сложно.

Я тоже пока не стал трогать содержимое шкафа и собрался ужинать.

Но только я, усевшись за стол, потянулся вилкой за первым куском жареной докторской колбасы, как раздался осторожный стук в дверь.

— Звонок надо будет купить, — подумал я, вставая из-за стола. Натруженные за вечер ноги отозвались умеренной болью.

— Кто там? — спросил я.

За дверью раздалось недоуменное покашливание.

— Мне бы бабу Груню надобно, — ответил старческий голос.

Открыв двери я увидел субтильного дедка, лет восьмидесяти.

— Мальчик, ты кто такой? — спросил он, пытаясь заглянуть за моё плечо, в надежде увидеть хозяйку квартиры.

— Живу тут, — ответил я. — А вы сами кто такой?

— Так, эта, мне бы бабушку повидать?

— Умерла бабушка, сегодня похоронили, — сообщил я.

Дед огорчённо ахнул и прослезился.

— Что же теперь делать, как жить теперича буду — спросил он, обращаясь в никуда.

Я наблюдал за ним с профессиональным интересом. Старческий эгоизм пер из деда со страшной силой. То, что баба Груня умерла, его вообще не волновало, его заботило лишь то, что он остался без своей мази, или настойки. Не знаю, что уж ему баба Груня продавала.

Но клиентуру следовало сохранять, поэтому я спросил:

— Дедушка, а что вы покупали у бабы Груни?

Дед с подозрением глянул на меня и нехотя произнес:

— Микстурку одну она мне делала.

— Какую? — попытался я уточнить.

— Особую, — сообщил собеседник, не вдаваясь в подробности.

Что-то начало складываться в моей голове.

— Дедушка, вы не стесняйтесь, говорите всё, как есть. — ободрил я возможного клиента. — Мы с бабушкой последний год вместе снадобья варили, Может, я найду, что вам нужно.

— Не знаю, — протянул он с сомнением. — Зеленый ты еще, понимаешь ли, хоть чего в этом деле?

Я пожал плечами, вопросительно глядя на деда.

— Аа, ладно, понимаешь парень, микстурку я у неё покупал, чтобы стояк работал. — признался тот.

Сдерживая смех, я поинтересовался

— Ну, и как? Помогало?

— Еще как, — напыжился дед. — Бабка довольна оставалась.

— Проходите в комнату, — предложил я. — Посидите здесь, сейчас гляну, возможно, такую микстуру бабуля уже сделала.

То, что баба Груня делает и продает такие настойки, я знал, но даже не представлял, что у неё имеется такой необычный покупатель.

Пузырек с темной жидкостью, пахнущей сельдереем, я нашел довольно быстро.

— Сколько вы за неё платили, — спросил я, когда дед признал свое лекарство и убрал его в карман пиджака.

По бегающим глазам деда, сразу догадался, что тот сейчас соврет.

— Так, ты парень, может мне, как подарок отдашь, навроде, как память о покойной старушке. — промямлил он.

— Хорошо, берите, — согласился я, — только в следующий раз такой пузырек меньше чем за десять рублей не отдам.

— За скока, за скока? — возмутился дед. — Парень, совесть то имей! Бабка мне за три рубля такой пузырь продавала. Как раз на месяц хватало. А ты чего, можешь такую настойку сам сделать? — спохватился он.

— Могу, — кивнул я.

Подумав, дед полез в карман, вынул кошелек и, отсчитав от тоненькой пачки три обмусоленные бумажки по рублю, протянул мне.

— Ладно, заплачу, как с Груней договаривались, но смотри парень, ежели обманешь, не сможешь сварить такую же настойку, я из тебя душу выну. Приду со своей Настасьей и выну.

Даже не спросив, как баба Груня умерла и, где её похоронили, дед с довольным видом выскользнул из квартиры и тихо, как мышь начал спускаться по лестнице.

Я же отправился доедать остывшую колбасу, облитую острым томатным соусом. Соус был неплох, в нем в отличие от кетчупов будущего, никаких модифицированных крахмалов и глютаматов еще не имелось.

— Интересно, что сейчас дед делает? — пришла в голову дурацкая мысль. — Разложил уже свою бабку, или нет?

Хмыкнув, я выбросил подобную ересь из головы и начал обдумывать свои шаги по обустройству квартиры.

Затем незаметно начал размышлять о своей новой жизни. Как–то все у меня слишком гладко складывается. Еще год назад я попал в тело, скажем так, весьма недалекого и физически малоразвитого парня, то через год все капитально изменилось.