Фармацевт

— Ну, и в какой роли в своей будущей жизни ты видишь отца? Все эти годы он будет жить с тобой с твоей семьей и сопельки вам подтирать? А он, между прочим, тоже имеет право жить так, как ему хочется. Почему он должен жертвовать своей жизнью ради того, чтобы выполнять твои хотелки? Ты выйдешь замуж, будешь жить семейной жизнью, а он, отдав полжизни тебе, останется одиноким никому не нужным стариком.

— Неправда, — возмутилась девчонка. — Папа будет жить с нами. Я никогда его не брошу.

Я усмехнулся.

— Так все говорят, только реальность часто оказывается совсем другой. Да и зачем ему это нужно. Твоему отцу всего сорок один год, он вполне может жениться на моей маме, они еще успеют нам брата, или сестричку соорудить.

— Какие дети? — потрясенно уставилась на меня Катя. — Наши родители же старые совсем. У папы уже на висках седые волоски появились.

— Седые волоски появлению детей не мешают, — сообщил я и продолжил.

— Все, на сегодня лекция окончена. Время почти девять часов. Пора домой, баиньки. Я тебя провожу до дома, а то бабушка, небось, уже все окна проглядела, думает, куда внучка пропала. А ты дома в свободное время хорошенько подумай о моих словах и о том, как сделать так, чтобы твой отец чувствовал себя счастливым человеком. Кстати, моя мама совсем не похожа на мачеху из сказки о Золушке, поэтому не переживай, разбирать крупу никто тебя не заставит.

Катя, молча, с надутой физиономией, поднялась из-за стола и направилась к двери.

— Не надо меня провожать, сама дойду, — заявила она, когда я начал одевать сандалеты.

Спорить я не стал, просто продолжил одеваться.

Час пик уже давно закончился, и ждать автобус предстояло очень долго, поэтому мы пошли пешком. Новостройки прошли довольно быстро и очутились в старом районе города, построенном сразу после войны. Одноэтажные и двухэтажные бараки тянулись по улице Черняховского мрачной, темно-серой полосой.

Когда мы пошли дворами, ближе к бараку, где жила Катина бабушка, девочка неожиданно взяла меня под руку и гордо вскинула голову.

Суть этого поступка дошла до меня не сразу. А лишь после того, как мы завернули за угол очередного барака, и там я увидел, что на скамейках под тополями сидят несколько парней и девчонок. Те без особого интереса проводили нас глазами.

Когда мы подошли к подъезду, девочка буркнула:

— Спасибо, что проводил.

После чего направилась к двери. Я попрощался и, не удержавшись, легонько дернул её за толстую рыжую косу.

От Кати послышался легкий смешок.

— Не заигрывай, как маленький, — сказала она и скрылась в дверях.

— Черт, хотел ведь замок поменять, — размышлял я на обратном пути. — Разошелся, понимаешь, девчонку жизни учу, похоже только время зря потратил. Надеюсь, хоть что-то смог ей втолковать. Ладно, утром пораньше встану и займусь дверью. Кто эту Тамару сумасшедшую знает, вдруг решит снова квартиру осмотреть, не дай бог, подкинет какую-нибудь пакость.

Были легкие опасения, что местные ребятишки пристанут ко мне с просьбами, типа, парень дай закурить. Но подростки, увлеченные беседой с девчонками, лишь мельком проводили меня взглядами. Понятное дело, Катю, появляющуюся здесь эпизодически, они за свою не считали, наверно, из-за этого и не обратили на меня особого внимания. Для кого Катерина устроила цирк с хождением под руку, я так и не понял. Похоже, зря старалась.

Интермедия

В комнате, несмотря на задернутые шторы было еще светло. Конец мая, белые ночи уже набирали свой разбег. На двухспальной кровати лежала пара. Женщина, прикрытая простыней, спала, приоткрыв рот. Лежащий рядом мужчина не спал, уставившись тяжелым взглядом в потолок. Решив покурить, Константин Маркелов вздохнул и начал выбираться из кровати. Из-за провисшей от тяжести двух не худеньких тел панцирной сетки, сразу это сделать не удалось. Кровать внушительно заскрипела при его движении.

— Ты куда? — спросила проснувшаяся от скрипа Валентина, нервно надергивая на себя сползшую простыню. Спать голышом она не успела привыкнуть при муже, слишком мало она с ним прожила. Тем более стеснялась этого сейчас, после многих лет практически монашеской жизни, когда в любой момент к ней в спальню могли забежать двое сорванцов.

— Покурю, — ответил мужчина, надел семейники, чтобы не светить голым задом, после чеговышел на кухню. Усевшись на стол у окна, закурил, выдувая дым в открытую форточку.

Женщина, тем временем тоже встала, накинула ночную сорочку, поверх неё кофту и тоже вышла на кухню.

Будильник на буфете показывал почти двенадцать ночи.

— Поставлю чайник? — спросила она.

— Поставь, — эхом отозвался Константин. — Можно и чайку попить.

— Чего такой смурной сидишь, из-за чего не спится? — как бы между делом поинтересовалась Валентина, стараясь скрыть озабоченность.

— Успокойся, солнышко мое, — улыбнулся Костя. — Это мои проблемы, к тебе они отношения не имеют.

— Как это не имеют? — возмутилась женщина. — Мы же вроде бы сходиться собираемся, жить вместе. Значит и проблемы будут у нас одни на двоих. Давай, рассказывай.

Мужчина привычно залез пятерней в волосы на затылке, и признался: