Фармацевт (СИ)

Честно сказать, меня уж достали просьбами сделать то одну микстуру, то другую. Я еще понимаю, когда к моей бабушке шли необразованные люди с улицы. Но здесь у нас вроде бы серьезное учебное заведение, все должны понимать, что не может шестнадцатилетний первокурсник готовить действенные лекарства. Я же не волшебник, в конце концов.

– Ну, чего ты разошелся? – нервно произнесла Наташа. – Я ведь у тебя еще ничего не просила.

– А жаль, – сообщил я с улыбкой. – Тебе бы я помог в первую очередь. Девушка слегка покраснела.

– Витя, мы же вроде бы договорились, что у нас с тобой будут только дружеские отношения. Я же объясняла почему. В июне я сдаю выпускные экзамены и уезжаю по распределению.

– Не свисти, – вновь улыбнулся я. – Мне прекрасно известно, что ты остаёшься работать в училище освобожденным секретарем комсомольской организации.

– Откуда ты узнал, – ахнула девушка. – я сама только вчера говорила с Москальченко об этом. Неужели он тебе рассказал?

– Ничего он мне не рассказывал. Наташа, не говори ерунды. С чего бы директору училища делиться своими соображениями с первокурсником.

Простоя такой догадливый.

Слушай, Наташа, может, в выходной сходим в кино. В кинотеатре «Победа» с завтрашнего дня идет фильм «Вий». Страшный, говорят, до ужаса.

– На страшный не хочу, – сразу ответила Наташа.

– То есть в принципе, ты согласна? – спросил я и, не дожидаясь ответа, добавил, – Тогда предлагаю взять билеты на «Фантомаса – 2».

– Наверно, я соглашусь, – неуверенно сказала девушка.

– Отлично! – пришел в восторг истинный Витька Гребнев. Надо сказать, я уже не вспоминал о его существовании, да, и он давненько не напоминал о себе. Но стоило только симпатичной девушке согласиться на поход в кино, как личность восторженного подростка вышла наружу. И мне стоило больших усилий удержаться от её радостного ликования.

Смолянская, заметив мой неподдельный энтузиазм и радость, выдала себя довольной улыбкой. Моя голова сразу включила соображалку.

– А чем она, собственно, так довольна? Неужели что-то подобное ожидала от меня. Мда, все странней и странней. Неужели Наташка тоже хочет включиться в конкурс, выйти замуж за владельца квартиры. Хотя вряд ли. Живет она в четырехкомнатной квартире с папой доцентом и мамой преподавателем кафедры философии. Зачем она вообще пошла в медучилище – непонятно.

Но ты же тоже пошёл, – сообщил я сам себе. – Видимо и у неё были причины так поступить.

Договорившись встретиться послезавтра у кинотеатра, я распрощался с Наташей и, глянув на часы, решил все-таки зайти к Светлову.

Дверь в мастерскую была закрыта, но по лучику света из замочной скважины было понятно, что там горит свет.

– Иваныч, открой, это я, Гребнев. – пришлось мне подать голос.

Через минуту из-за двери послышался настороженный голос:

– Витька, ты, что ли?

После подтверждения дверь слегка открылась, чтобы можно было боком протиснуться в дверной проём, что я и сделал.

Светлов, в мастерской был не один, у верстака, накрытого газетами и стоявшей на ней бутылке и лежащей закуске, сидел наш дворник дядя Яша.

– Добрый вечер, Яков Николаевич, – поздоровался я.

– Какой он добрый! – раздраженно воскликнул дворник. – Я из-за твоего стука в дверь рюмку водки разлил.

– Чего ты нервный сегодня, Николаич, – усмехнулся Григорий Иванович. – Беры пример с меня, когда Витька постучал, у меня рюмка даже не шелохнулась.

Глядя на парочку выпивох, я не смог удержаться от подколки.

– Григорий Иванович, а полковнику можно водку пить с рядовым? Что я о подобном раньше не слышал.

– Салагам слова не давали, – заявил дядя Яша. – Сходи сначала отслужи, а потом взрослым дядям предъявы кидай. Я между прочим, капитан запаса, усек, сынок?

– Да, Витя, что-то ты не по делу разговорился, – поддержал дворника Светлов. – Лучше присядь вон к тому столу и подумай, что тебе надо вписать в заявку. А мы пока с Яшей обсудим положение рабочего класса в капиталистических странах, в частности в Гватемале и Гондурасе.

– Черт меня дернул сюда придти, – обругал я сам себя и, усевшись на табурет, стал составлять заявку на краски кисти и прочие материалы на серой плотной бумаге, положенной на стол именно для этой цели.

Записав свои требования, я выбрался из-за стола и по-тихому выскользнул из кабинета. Бывшие вояки, увлеченные разговором, не обратили на это никакого внимания.

– Хоть эти ни с чем ко мне не приставали, ни микстуру сделать, ни в квартире что-нибудь отпраздновать, – думал я, шагая по цементному полу подвального коридора. – Конечно, все новости до мужиков доходят с опозданием в неделю, а то и две. Это женщины узнают все с первой космической скоростью.

После прохлады подвала на улице показалось жарко и душно.

– Пойду домой пешком – решил я. – Иначе в автобусе задохнусь.