Фармацевт (СИ)

– Очень интересно, – ухмыльнулся я. – Тебе значит можно, а мне нельзя. Что за неравноправие. Тогда и я вас навещу как-нибудь ночью.

– Витька! Ты, как со мной разговариваешь!? Подружку себе нашел?

Я успокаивающе положил ладонь маме на руку.

– Не сердись, я просто пошутил, никаких проверок устраивать не собираюсь. А ты приходи в гости, когда захочется, только не ночью, конечно.

И не переживай, с девушками я как-нибудь разберусь сам. Тем более что ранняя женитьба в мои планы не входит.

– Дурачок, ты мой, – вздохнула мама. – Тебя любая девка окрутит, глазом не успеешь моргнуть. Ты сам то раскинь умом. Тебе сейчас шестнадцать лет. Взрослый уже, паспорт имеется. Переспишь с какой-нибудь профурой. А через месяц она заявит, что беременна. Потащит тебя в ЗАГС. Там узнают о беременности, и заявление примут, не посмотрят на молодость. Первым делом после регистрации профура начнет разговор о прописке. Пропишешь и все, пропал мальчишка. Считай, квартира уже не твоя, а этой пройдохи. А от кого она беременна – тайна, покрытая мраком. Ей даже ничего делать не надо. Еще через год тебя в армию заберут. Придешь через два года, а в квартире тебя встретит эта пройдоха со своим хахалем и ребенком и все они ждут, когда ты пойдешь на работу, чтобы платить алименты. Понял расклад, сынок? Дураков у нас не жнут, не сеют они сами рождаются.

– То есть ты, мама, меня, как раз за такого дурака держишь? – улыбнулся я.

Мама устало махнула рукой.

– Вы, мужики, когда у вас маленькая головка озабочена, большой головой совсем не думаете. И ты ничем не лучше остальных, телок еще тот.

Ну, как вот объяснить матери моего тела, что у сына голова, как раз, очень даже соображает и такая разводка со мной маловероятна. Хотя, как говорится, и на старуху бывает проруха. Тем более что половина училища уже в курсе, что я живу в своей квартире, а вторая половина узнает эту новость завтра, послезавтра.

– Тебя мам послушать, так и верить никому нельзя, неужели все девчонки такие? – ехидно спросил я.

На мой вопрос мама с железобетонной уверенностью заявила:

– Верить можно, только не всем, правильные девушки к парню ночевать с кондачка не пойдут.

Настала моя очередь вздыхать.

– Ладно, мама, спасибо за науку, обязательно приму к сведению твои слова. А сейчас мне пора на учебу. Навещу тебя в понедельник. Кстати, в воскресенье меня может не быть дома. Иду в кино с правильной девушкой. Так, что с проверками пока повремени.

Чмокнув маму в щечку, я схватил портфель и направился к дверям. Мама проводила меня укоризненным взглядом, сокрушенно качая головой.

– Хм, а ведь она даже не поинтересовалась, на какие шиши её сын будет жить, – подумал я в автобусе, отрывая билет в кассе самообслуживания. – Её больше мои гипотетические девицы заботят. Приучил к своим заработкам, понимаешь, на свою голову.

В размышлениях я слегка врал самому себе. Девица у меня намечалась вполне реальная, а не гипотетическая. На самом деле у меня имелись вполне конкретные планы, завтра после просмотра фильма все же зазвать к себе на чашку чая Наташу Смолянскую. Ну, а там посмотрим, чем закончится эта чашка чая. Правда, вариантов всего два.

Латинский язык сегодня в расписании нашей группы не присутствовал. Поэтому пришлось во время перемены дойти до комнаты преподавателей и там вылавливать Людмилу Викторовну.

– Вот возьмите, – протянул я ей пластмассовую баночку из-под тонального крема. – Мазь нужно хранить в холодильнике, при температуре не ниже четырех градусов. Наносить на псориатические бляшки два раза в день, тонким слоем. Надеюсь, мазь поможет вашей сестре.

– Не знаю, – вздохнула учительница. – Лене с утра сегодня еще хуже стало. Видимо, придется ложиться в стационар. Лечащий врач настаивает.

– Ну, сегодня попробуйте мое средство, а уж завтра, если никакого эффекта не будет, соглашайтесь на больницу, – посоветовал я.

– Так и поступим, – заверила преподаватель. – Спасибо, Виктор, за заботу.

Сколько я вам должна?

Я улыбнулся.

– Людмила Викторовна, спасибо скажете, если мазь поможет. А мне вы ничего не должны.

– Нет, я так не могу, – заявила женщина. – Любой труд должен быть оплачен, говорите, сколько стоит мазь, иначе я её не возьму.

– Ну, два рубля, наверно, – сказал я неуверенно.

– Понятно, – вздохнула учительница. – Возьмите пока три рубля, если мазь поможет, даже не знаю, как буду вас благодарить.

На этом с Воблой мы расстались. Быстро возвращаясь в аудиторию, я замиранием сердца думал, какой кипеж поднимется в училище через пару, тройку дней, если её сестра начнёт поправляться.

Интермедия

Людмила Викторовна, взяв мазь, лишь на мгновение пожалела о трех рублях, отданных студенту.

Она ни капли не верила, что бабка-травница сможет изготовить мазь от псориаза. Вместе с сестрой они прочитали добрый десяток монографий по лечению кожных заболеваний и вынесли из них только одно.

Как ни лечи псориаз, он возвращается снова и снова. И если бы не просьба Лены, она по своей воле никогда бы не стала просить о помощи своего ученика.