Фармацевт

Странным образом Ричарда не смущал тот факт, что до сей поры он использовал свой ДАР совсем для других целей, для того, чтобы карать и подчинять. Гекатин при всём желании панацеей не назовёшь, скорее уж наоборот. Но Стэнфорд как-то ухитрялся подсознательно выносить за скобки сомнительные моральные аспекты своих действий. До поры до времени ему это удавалось.

Но главная его цель, как прекрасно понимал Ричард, не может быть достигнута сразу, одним усилием. Как при решении сложнейших математических задач, тут нужно было применять метод последовательных приближений! Делать шаг за шагом в избранном направлении. Этим и занялся Стэнфорд.

Прежде всего – закончить своё образование, окончательно огранить и отшлифовать дар, сделаться самым эрудированным и умелым химиком современности. После долгих размышлений Ричард решил, что с этой задачей он справится самостоятельно, а что до всякого рода документальных свидетельств и официальных званий, то зачем они ему! Теперь в его распоряжении были богатейшие коллекции и библиотека Британского музея, ресурсы всех других столичных библиотек, лавки букинистов, где он находил уникальные манускрипты великих естествоиспытателей прошлого. Теперь он мог позволить себе знакомство с выдающимися английскими учёными-естественниками. Самообразование, если заниматься им планомерно, настойчиво и с умом, – лучший способ приобрести необходимые знания и навыки.

Наконец, теперь у него появилась превосходная лаборатория. Ричард мог позволить себе покупать любые реактивы и материалы для опытов, заказывать любое оборудование. Он сразу же навёл тесные контакты с лондонскими представительствами знаменитой немецкой фирмы «Шварцкопф и сын» и французской «Рон Пуленк», продававшими самые чистые химикалии в Европе. Он познакомился с лучшими в Лондоне механиками, стеклодувами, инженерами-электриками, заваливал их многочисленными сложными заказами. Он нашёл в столице несколько специальных магазинов и лавочек, торгующих экзотическими природными материалами из удалённых уголков света. Там можно было купить мексиканский кактус и кору калахарского дерева, растущего в Центральной Африке, измельчённый рог индийского носорога и желчь летающей индонезийской ящерицы-дракончика, уникальную подземную воду из североамериканской Долины гейзеров в Йеллоустоне, корешки сибирского женьшеня, горную каменную смолу из Гиндукуша и многое, многое другое. Стэнфорд прекрасно помнил слова Альберта Великого, которого считал своим предшественником: «В Природе существует всё. Умей лишь найти то, что тебе нужно».

В то время три национальные химические школы оспаривали мировую пальму первенства: немцы, ученики гениального Юстуса Либиха, французы во главе с Луи Пастером и русские, последователи Бутлерова, Соколова и Зелинского. Англичане несколько отставали, у них не нашлось столь ярких талантов, а о Ричарде Стэнфорде научный мир не знал. Дик, по причинам, о которых уже было сказано, не торопился поведать о своих прозрениях, своих результатах и методиках. Он понял: никакими силами нельзя убедить человека, даже очень умного, образованного и доброжелательно настроенного, в существовании иного, более глубокого пласта реальности, если эта реальность завязана на твоё, и лишь твоё субъективное восприятие.

Так вот, к августу девяносто второго года не нашлось бы в мире химика или физиолога, эксперимент которого Ричард Стэнфорд не смог бы воспроизвести в своей лаборатории.

Однако такой образ жизни требовал денег. Больших денег! И не только на научные цели и самообразование. Ричард одевался у лучших столичных портных. Ричард завёл собственный выезд. Ричард стал членом известного аристократического клуба Брукса на Сент-Джон-стрит, а месячный членский взнос составлял круглую сумму в сто фунтов стерлингов. Его происхождение и графский титул позволяли ему попасть в закрытый для простых смертных клуб Брукса, а молодость не стала препятствием: к концу века классические викторианские нормы и традиции стали смягчаться и размываться под неумолимым напором времени. К тому же мистер Генри Лайонелл и лорд-мэр Йорка сэр Рэдсворт снабдили молодого Стэнфорда рекомендательными письмами, в которых расхваливали его до небес. Да и сам Дик прекрасно умел располагать к себе людские сердца, хотя бы и без помощи своих хитроумных препаратов.

Граф Ричард Стэнфорд был знатен, он остался последним представителем старинного и прославленного рода. Граф Ричард Стэнфорд был истинным джентльменом во всём, что касается манер и внешнего вида, он был красив и обаятелен, его стиль был умеренно консервативным, несмотря на молодость. Все бы пожилые аристократы были столь благоразумны! Он считался богатым, по крайней мере, вёл себя как человек, не испытывающий недостатка в средствах. Так что, посовещавшись, старейшины совета распорядителей клуба решили пойти на исключение из правил. В конце концов, до совершеннолетия графу Стэнфорду оставалось лишь три с половиной года, не столь уж много…