Фармацевт

А о чём говорить с эрцгерцогом? Близкая наследнику престола тема – как спасти распадающуюся Австро-Венгрию и поможет ли тут федерализация по образцу Соединённых Штатов, была Стэнфорду совершенно неинтересна. Он вежливо кивал, слушая герцога д'Эсте, который, кстати, тоже говорил о судьбе своей будущей державы как-то вяло, точно жевал кусок резины и никак не мог ни проглотить его, ни выплюнуть. Разговор, кстати, шёл на немецком, который Ричард, необыкновенно способный к языкам, знал к этому времени в совершенстве.

Но что толку в отличном знании языка, когда сказать нечего, а выслушивать собеседника безумно скучно? Охотничьи подвиги Фердинанда? Тоже ни уму ни сердцу, да и разбирался Ричард Стэнфорд в охоте приблизительно так же, как хозяин Кайзер-Эберсдорфа в химии.

Впору вежливо поблагодарить за приём и, распрощавшись, отправиться в гостиницу «Астория», где Стэнфорд остановился.

Э, нет! Ричард не торопился откланяться. Дик отличался редкой наблюдательностью и верхним чутьём прирождённого психолога. Он явственно видел: охота, политика, светские новости и прочее, и прочее – лишь камуфляж. Герцог серьёзно взволнован, хоть не слишком умело пытается это скрыть. Чем? Ответ напрашивается: встречей с ним, Ричардом Стэнфордом. Но почему? Что было написано в рекомендательном письме мистера Соломона Овертона, которое было вручено д'Эсте сегодняшним утром? Кстати сказать, приглашение посетить Кайзер-Эберсдорф последовало почти сразу же, двух часов не прошло!

«Такое ведь не принято, – думал Ричард, рассеянно слушая рассказ эрцгерцога о каком-то невероятном кабане. – По всем светским правилам, должен он был пригласить меня на послезавтра, на завтра в самом крайнем случае. Таков порядок, традиция. Но чтобы в тот же день… Значит? Значит, не терпелось! Значит, я ему зачем-то очень нужен. А сейчас он как бы принюхивается ко мне. Торопить его не стоит, сегодня он вряд ли решится брать быка за рога. Но вот если он пригласит меня встретиться и завтра, причём встреча пройдёт без свидетелей… Тогда я прав в своих умозаключениях».

Это непонятное поведение Франца Фердинанда было первым моментом, привлёкшим внимание Стэнфорда. Ричард твёрдо решил не уезжать из Вены, покуда не выяснит, чем он заинтересовал эрцгерцога.

Второй момент: Франц Фердинанд принимал его не один! В чиппендейловском кресле у окна, выходящего на Дунайский канал, сидел мрачного вида мужчина лет сорока. За всё время приёма он не произнёс ни слова, но слушал очень внимательно. И смотрел на Дика весьма пристально, причём выражение его лица было каким-то непонятным: он словно бы изучал Ричарда, укладывал его в какую-то классификацию. Дик поймал себя на мысли, что, наверное, сам с таким выражением смотрит «особым» взглядом на новое и пока что загадочное вещество.

На мужчине был чёрный сюртук давно вышедшего из моды фасона и чёрные брюки. Белая рубашка со стоячим воротником, тонкий, тоже старомодный чёрный галстук. Лицо бледное, с ниткой усов и небольшой бородкой. Чуть курчавые тёмные волосы с едва заметной сединой. Небольшие, но очень выразительные карие глаза, немного навыкате, как бывает у близоруких людей. Пожалуй, в его внешности чувствовалось нечто семитское. А ещё чем-то он напоминал гробовщика, только очень высокого ранга. Скажем, собственного лейб-поставщика гробов двора Его Королевского и Императорского Величества Франца Иосифа Габсбурга.

В самом начале беседы герцог д'Эсте представил похожего на похоронных дел мастера мужчину:

– Мой э-э… друг, – на слове «друг» эрцгерцог явственно запнулся, – и доверенное лицо, профессор герр Зигмунд Фрейд. Я надеюсь, милорд Стэнфорд, что знакомство с ним доставит вам э-э… удовольствие.

«Что-то я в этом сильно сомневаюсь, – подумал Дик, отвечая на короткий поклон герра Фрейда. – Какими, любопытно, науками занимается этот профессор? И с каких пор профессора стали приятельствовать с австрийскими эрцгерцогами? Что-то тут не совсем так!»

Беседа – если происходящее можно было назвать беседой – продолжалась около часа. Стэнфорд с умным видом слушал вялые и пустоватые разглагольствования эрцгерцога, отделываясь междометиями и редкими одобрительными репликами, особенно когда д'Эсте, чуть оживившись, живописал прелести пальбы по кабанам, зубрам, медведям, тиграм, носорогам и другому несчастному зверью.

– Я рад нашему знакомству, – внезапно, без всякого перехода произнёс Франц Фердинанд. – Я благодарен мистеру Овертону за его письмо, рекомендующее вас с самой лучшей стороны. Если я могу быть чем-то полезен вам, сэр Ричард, обратитесь ко мне незамедлительно. Надеюсь, мы ещё встретимся с вами! В сущности, моя жизнь так однообразна… Я просто задыхаюсь от скуки без новых знакомств. Особенно с такими интересными людьми, как вы.

Франц Фердинанд действительно надеялся! Он хотел следующей встречи с Диком, на это указывал взволнованный тон его голоса, вспыхнувший в глазах огонёк. И скука тут была явно ни при чём.