Фарос

— Устав от твоих неудач и поддавшись на провокации того, кого зовут Геш, он покарает тебя в назидание другим так, как принято в твоем легионе. Он потерпит здесь поражение и будет изгнан Мстящим сыном трижды проклятого Императора Терры. Тот уже летит. Шторм задержит его, но это лишь вопрос времени. Доверься своим чувствам, ты знаешь, что это правда. Твой примарх утверждает, что все предопределено. У тебя есть возможность узнать, так ли это. Я даю тебе выбор. Слава и жизнь или… — Из демонических глаз потекли кровавые слезы. — Смерть.

Человек и демон некоторое время смотрели друг на друга. Как бы сильно Скрайвоку не хотелось выпустить в одержимого Беренона весь магазин и отправить его гостя обратно в ад варпа, он этого не сделал.

Давление в голове нарастало, мешая думать.

— Ты клянешься, что здесь нет подвоха?

— Их нет. Ты хочешь жить. Ты жаждешь силы. Но второе не получить без первого, я же исполню оба желания. В обмен ты мне поможешь. Я солдат вечности и предлагаю тебе военную сделку. Не более того.

Скрайвок колебался. Он никогда не думал, что придется делать такой выбор.

Дым уже клубился из-за горжета библиария. По серой коже лился пот. Челюсти его распахнулись, и на этот раз рыбьи зубы не исчезли, а голос изо рта принадлежал демону:

— Быстрей! Я не могу материализоваться без твоего разрешения. Это существо поклялось служить тебе душой и телом, когда вступило в твою роту. Может, эта клятва была пустой, но ее достаточно для исполнения наших целей!

Скрайвок быстро, нерешительно кивнул. Демону этого хватило.

Губы Беренона растянулись в страшной улыбке, слишком широкой для его лица — для любого лица. Сквозь покои пронесся дурно пахнущий ветер. Флаги и бумаги затрепетали. Угли в жаровне ярко вспыхнули, исходящий от них аромат сменился вонью фекалий.

— Да, — проговорил демон. — Дааа!

Тело Беренона поднялось в воздух. По его доспехам побежали молнии, уходящие в металлический пол — возможно, насмешка над орнаментом Повелителей Ночи. Они становились все многочисленнее и плотнее, пока библиарий не оказался на подобии постамента из дрожащего электричества.

Глаза Беренона закрылись. Скрайвок выставил перед лицом руку, но сияние, с которым демон менял смертную плоть, все равно обожгло чувствительную сетчатку.

Затем библиарий вновь распахнул глаза, и на этот раз они принадлежали самому Беренону. Скрайвок и не думал, что когда-либо увидит во взгляде космодесантника такой ужас, какой горел в них.

Прищурившись и не отнимая пальцев от лица, он попытался вглядеться в ослепительный свет.

— Брат?

— Будь ты проклят, Скрайвок! — взвыл библиарий. — Что ты наделал?! Что ты наделал?..

Беренон отчаянно пытался поднять руки, но их сковывали молнии, и он заскрипел зубами — уже собственными зубами — от напряжения.

— Будь ты проклят!

Раздался скрипучий стон, с каким металл гнется под огромным давлением. Беренон перестал дергаться и начал кричать, мотая головой из стороны в сторону. Ветер усилился, а вонь, которую он нес с собой, стала невыносимой.

Доспехи Беренона с влажным хрустом провалились внутрь. Кровь, фонтаном ударившая из трещин, собиралась в лужу на полу, пока металл сминался в кривой шип. Молнии потускнели, и искореженная броня, обвешанная комками плоти и внутренностей, стала неуклонно опускаться в кровавую лужу на полу, словно под ней ничего не было.

Металл скрылся из вида. Последние разряды бежали по успокаивающейся жидкости, перепрыгивая через куски перемолотого мяса.

Скрайвок приблизился, держа оружие наготове. Кровавая каша — вот и все, что осталось от его библиария.

В красной луже возник идеальный круг ряби, из центра которого показался какой-то круглый предмет. Кровь бежала с него таким плотным потоком, что Скрайвок узнал в предмете навершие меча, когда из лужи поднялась крестовина. Несмотря на струи крови, лужа не сохраняла прежние размеры, а, наоборот, уменьшалась, словно меч вбирал в себя жидкость, стекающую по металлу.

Перед ним оказался меч полутораметровой длины с широким острием. Он всасывал останки Беренона, пока лужа не пропала. Струи, текшие по поверхности, тоже исчезли, и меч стал чистым. Капли крови и частицы металла устремлялись к нему со всей комнаты, не обращая внимания на зловонный ветер, мягко прижимались к клинку и пропадали внутри. Вскоре лишь пара вмятин и царапин в стенах и потолке напоминали о случившемся.

Меч висел в воздухе. У него был клинок из темной стали, рукоять в оплетке из черной кожи и заклепки из тусклой меди, и в целом он выглядел абсолютно непримечательно.

«Завтра в полдень путь будет открыт, — прогрохотал в комнате голос с такой силой, что Скрайвок от боли едва не выронил болтер. — В полдень!»

Ветер вдруг исчез. Меч рухнул на пол со звоном, который звучал слишком долго. Когда он затих, в комнату вернулось подобие нормальности.

Скрайвок замотал головой. В ушах звенело, на сетчатке до сих пор ярко горели остаточные образы Береноновой смерти. Несколько бумаг упало на пол, но все остальное лежало на своих местах. Шум лагеря вернулся в комнату.