Фарос

Двери капсул закрылись с шипением пневматики, и внутрь из широких труб пошел газ. Экипаж палубы тихо принялся за дело. Для работы с темпераментным оборудованием требовались сорок человек с десятью техноадептами в качестве руководителей — по одному на каждую капсулу.

Давление поднялось, как перед бурей. Генераторы в соседнем зале дрожали от титанической энергии.

Экипаж палубы и техноадепты слаженным хором перекидывались уведомлениями и ответами по установленной ритуалом форме:

— Конечный пункт телепортации определен.

— Цепь конденсаторов заряжена.

— Внутреннее давление капсул в норме.

— Все системы функционируют в приемлемом режиме.

— Биомоделирование готово.

— К трансляции готовы.

— Апертуры Геллера готовы.

Станция за станцией по списку рапортовала о готовности, в то время как адепты читали свои машинные молитвы. Скрайвоку это преклонение перед машинами всегда казалось парадоксальным. Почему Император сохранил эту религию, но запретил все остальные? Да потому, что Он был лжецом и лицемером. А Его верные слуги предпочитали закрывать глаза эту неприятную истину.

«Живей!» — подумал Скрайвок и нервно покосился на гололит. Качество изображения падало. Нельзя было терять время!

На первый взгляд, у гибели Крукеша были свои положительные стороны, но Скрайвок предпочел бы, чтобы Кироптера добрался до места атаки живым. Для его соперников гибель командира станет удобным поводом казнить его. Впрочем, он здесь не задержится независимо от того, как будут развиваться события. Его лучшие воины ждали неподалеку, а личный шаттл уже был подготовлен к отлету.

— Пуск, пуск! — хором пропели члены телепортационной команды.

Те, у кого еще были человеческие глаза, надели толстые очки с затемненными стеклами. Сервиторы переключили гигантские рычаги, и вой энергии достиг крещендо. Из узких окошек в дверях капсул ударил резкий белый свет, который сначала вспыхивал пару раз в секунду, но быстро превратился в стремительное, до головной боли неприятное мигание. Он пульсировал все быстрее и быстрее, но сплошным никак не становился.

От прикосновения варп-технологии заныли зубы. В шлеме возник странный запах. На одну жуткую секунду Скрайвоку показалось, что он слышит смех, и он понял, что это веселится уже известный демон.

Свет разгорелся ярче. Скрайвок прикрыл глаза рукой.

— Телепортация произведена успешно! Отключение.

— Отключение!

Свет погас. Странные ощущения ослабли, хотя и не покинули его совсем: Скрайвок почувствовал, что с палубы ушло что-то могущественное и невидимое, но знал, что оно по-прежнему где-то рядом.

Пустые капсулы с шипением открылись.

Скрайвок тихо, не привлекая к себе внимания, вышел с телепортационной палубы и направился к посадочной. Когда политическая обстановка была настолько нестабильной, в бою было безопаснее.

— Тесните их назад! — кричал Полукс с металлической стены. — Не дайте им проникнуть в гору!

Его Смотрители маяка плечом к плечу стояли на входе в тоннель. В свое время к крепости-обсерватории назначили сорок Смотрителей: двадцать из числа его самых доверенных ветеранов и двадцать беженцев из разбитых легионов. Жиллиман хотел, чтобы все его союзники чувствовали, как им доверяют, и назначение было скорее дипломатическим жестом, чем реальной оборонительной мерой.

Но теперь Полукс мысленно благодарил его за любовь к политике. Если б не Смотрители, гора уже была бы потеряна.

Несколько воинов погибли. Остальные после недели непрекращающихся сражений ходили в дочерна опаленной броне. Теперь не было особой разницы между ярко-желтыми Имперскими Кулаками, мрачно-черными Гвардцейцами Ворона и Железными Руками, белыми Шрамами или зелеными Саламандрами. Теперь они были настоящими братьями, облаченными в цвета войны.

Повелители Ночи атаковали гору со всех сторон. Полукс оставил шесть главных входов в гору. Больше, чем хотел, но два нельзя было перекрыть оползнями из-за величины и неудобного расположения. Дантиох запретил уничтожать сами тоннели, к тому же, как выяснилось, перекрытие стольких входов отрицательно сказалось на мощности маяка.

Шесть входов. Один располагался у вершины, выходил на утес, и после уничтожения фуникулера атаковать его с земли было невозможно. От вражеской авиации его берегли орудия Императорской наблюдательной башни.

Оборонять оставалось пять. Три находились на нижних склонах и подвергались наибольшему риску. Один из них без особого энтузиазма охраняли выжившие автоматоны Механикум и горстка стражей-таллаксов. Второй защищал сержант Солус с половиной выживших воинов 199-й.

А этот, представлявший высокую щель в гигантской скале на южном склоне, находился в максимальной опасности. Полукс пришел к выводу, что при главной атаке враг сосредоточит здесь больше всего сил, и приказал построить поперек входа оборонительную стену. Он редко ошибался, когда дело касалось осад.

Автоматическая турель громко взорвалась, а ее неотстрелянные снаряды затрещали, как праздничные фейерверки. В авангарде шли три дредноута, завешанные окровавленными останками последних жертв.

— Уничтожить древних! — велел Полукс.