Фарс-мажор. Актеры и роли большой политики

– Да нет, ничего… А, ладно! – ветеран махнул рукой, идя в душе на крайние меры. – Хотелось бы только, чтобы законы были пожестче.

– Какие?

– Какие? – он был удивлен моему вопросу. – Все!

* * *

Вертолет президента приземлился на поле. Пятеро комбайнеров проворно забрались в свои машины и включили двигатели. Церемония встречи президента на рисовом поле началась.

– Очень хорошие комбайны, – сказал губернатор Краснодарского края Александр Ткачев президенту.

– Приличная кабина, – поддержал его президент.

– Хотите залезть? Можно поводить. Вдруг понравится, и вы это поле уберете! Где комбайнер? – нетерпеливо спросил губернатор.

– Вот я, – нехотя ответил молодой парень.

– Зовут как?

– Федор.

– Покажи, Федор, президенту свой комбайн.

– Да, очень приличная кабина, – решился президент и полез вслед за Федором.

Хмурый Федор сел между тем на свое место и даже не подвинулся. Президент остался стоять рядом. Он так и не попал в кабину. У Федора с этим было строго.

* * *

На открытие российской военной базы Кант в Бишкеке пригласили киргизскую общественность. В одном из ангаров стоял старенький самолет. Пожилой киргиз, подойдя к нему, рассказал товарищу:

– Видишь? МиГ-21!

– Почему так думаешь?

– А какой же еще?

– Согласен, – после некоторого раздумья заявил второй киргиз.

* * *

Господин Путин прослушал первое отделение концерта и прошел в Ореховый зал, где его ждали молодые милиционеры.

– Только не краснейте, – инструктировали их перед встречей с президентом, – когда будете задавать вопрос.

– А если не получится? – спросил один юный лейтенант и сильно покраснел.

– Надо, чтобы получилось.

* * *

Откуда-то сверху я слышал звонкий девичий голос:

– Знаешь магазин «Манго»? Ну вот! Напротив него – большое дерево. Я – на нем!

Я не слышал до сих пор, чтобы свидание назначали в таком укромном месте.

* * *

Василий Христенко, получивший орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени, возглавляет комитет ветеранов войны и военной службы Алтайского края. Этот крепкий пожилой человек уверенно подошел к микрофону и сказал:

– Вы все же обратили бы, Владимир Владимирович, внимание на нас, ветеранов войны и труда военных лет! Эти люди влачат жалкое существование, получая две с половиной тысячи рублей пенсии. Это вам, конечно, ни о чем не говорит… – замялся Василий Христенко и попробовал поправиться: – О многом…

Последним в этом зале Владимиру Путину дерзил Михаил Ходорковский.

* * *

В БКД девушка с ровным загаром (практически уверен, что по всему телу) рассказывала подружке, как она на своей маленькой синенькой Mercedes SLK опаздывала на субботник, прибавила газу и на Рублевке ее тут же остановил гаишник.

– Он мне говорит: «Ваше водительское удостоверение!» – смеялась девушка. – А я ему говорю: «Перестаньте со мной кокетничать!»

* * *

По мнению господина Швыдкого, когда 60 лет назад нанимали людей для работы и жизни в Калининграде, предпочтение отдавали рабочим и колхозникам, так как считали, что интеллигенция в Калининграде и так должна быть.

О людях этих, как и о самом Калининграде, никто особо не беспокоился – много лет существовала уверенность, что вот-вот город вернут немцам. Уж Никита Хрущев-то точно вернет. А он не вернул.

– А люди-то, – спросил я господина Швыдкого, – не спрашивают московских чиновников, за что с ними так?

– Спрашивают, – вздохнул Михаил Швыдкой. – Но мы им объясняем, что Калининград – это русский город с европейской судьбой.

– Верят? – переспросил я. Господин Швыдкой снова вздохнул.

* * *

– А кто электровоз поведет – вы или президент? – спросили машиниста-испытателя Николая Широченко.

– Ну, как вам сказать… – застеснялся Николай. – Может, и он.

– Но он же пока не умеет, наверное. Будете учить президента? – уточнил я.

– Есть такая задача, – помявшись, сказал Николай Широченко. – А что такого? Зная, что он сообразительный человек, самолетом управлял… А тут… – и машинист махнул рукой на «Ермака».

* * *

– У мужчин, оказывается, много одинаковых шрамов, – сказал следователь Новокузнецкой прокуратуры. – На лицах, на животе, на ногах. Мужские шрамы очень похожи. А у женщины каждый неповторим. Интересное наблюдение, да?

* * *

– Англичанина, который был в шахте, опознали? – спросил я следователя Новокузнецкой прокуратуры.

– Да! – улыбнулся он. – Сразу.

– По одежде?

– Да по какой одежде, – поморщился он. – Одежды от них вообще почти никакой не осталось. Нет, у него была особая примета. Ее как особую примету и записали – «ровные белые зубы».

* * *

К нам вышла Ирина Павленко, фермер. Два года назад она еще работала ландшафтным дизайнером, а несколько лет назад училась и жила в Москве, родила дочку, дочь болела, им сказали, что надо уезжать из Москвы, потому что московский климат был вроде бы смертельно опасен для дочери. Так они оказались в Белгороде. Здесь они сдавали квартиру женщине с двумя детьми, 9 и 14 лет, и в какой-то момент мама этих детей просто ушла из дома. Ирина и Юрий не могли их содержать, но, как выяснилось, не могли и бросить.