Фартовые деньги

Началась паника. Кто-то еще продолжал стрелять, другие уже заводили моторы уцелевших машин, а третьи поспешно прыгали по дверцам. Первым сорвался с места и, развернувшись, покатил к въезду на просеку «флагманский» «Лендровер» Басмача, хотя его хозяин в это время находился в доме. Затем заторопилась единственная уцелевшая «Тайга» и лишившийся братика второй «Самурай». «Шестерка», принадлежавшая покойному Ухану, заковыляла было следом на трёх колесах — четвертое пробило пулей, но потом водила бросил ее и бегом догнал «Самурая». Стрельба стихла, но тут со стороны просеки, куда вот-вот должны были выкатить «басмаческие» машины, послышался гул многочисленных моторов, засветили фары, а самое ужасное — замелькали сиренево-голубые блики «мигалок». Более того, в небесах, перекрывая автомобильные, со свистом затарахтел двигатель вертолета, откуда раздался могучий, прямо-таки не голос, а Глас:

— Внимание! Вы окружены! Остановить машины! Заглушить моторы! Выходить с поднятыми руками! При попытке к бегству и сопротивлению — оружие применяем без предупреждения!

Как раз в это время на востоке появился краешек восходящего солнца…

ОБЕД ИЗ ТРЕХ БЛЮД

— Это как понимать? — Витя Басмач, у которого в «стечкине» остался один патрон — как раз застрелиться, — вопросительно посмотрел на Ларева. — Откуда менты?!

— А ты думал, что такая стрельба со взрывами в Знаменске не слышна? — осклабился тот. — Вот мой райотдел и проснулся… Шуметь надо было меньше, спят Божьи люди.

— У тебя что, и вертолет в РОВД на крыше стоит?! — съехидничал Витя.

— Вертолет, должно быть, из области вызвали, — вздохнул Владимир Васильевич.

— Ну и что теперь будет? — пробормотал Басмач. — Повяжут нас всех или только моих?

— Не волнуйся, Витюша, все будет в порядке. Ты ж у меня в районе находишься. Документики при тебе?

— В смысле? Аттестат криминального авторитета при себе не ношу.

— Паспорт есть? Удостоверение на пушку?

— Паспорт есть, а пушка нетабельная, конечно.

— Значит, чуть дороже обойдется. Ты, главное, старайся поменьше говорить и не поправлять то, что я им сообщу. Ничему не удивляйся, веди себя скромно.

— И за два десятка трупов, стало быть, ничего не будет? — жутко недоверчиво произнес Витя, оторопело хлопая глазами, которые у него от недосыпа опухли и сузились, будто он и впрямь был басмачом из Средней Азии.

— Родной, если наш начальник РОВД покажет в сводке, что у него на территории разборки происходят с применением автоматического оружия и таким количеством участников, что одних трупов по двадцать человек остается, то он знаешь, где будет?

— Думаю, что в заднице… Но если не покажет, вообще сесть может, наверно?

— В другом районе — может быть. У меня — ни фига! Сейчас меня лично беспокоит другое. Лишь бы Олег Федорович ничего не отчудил…

В это самое время к избе подскочили пятеро бойцов в голубоватом милицейском камуфляже, бронежилетах, с автоматами и помповыми ружьями. В саду тоже что-то затрещало — перекрывали пути отхода.

— Эй! В доме! — рявкнул один из тех, кто находился у двери. — Выходить по одному, с поднятыми руками, оружие класть на крыльцо!

— Не надо шуметь! — сказал Владимир Васильевич очень громко и внятно, вешая автомат за спину стволом вниз, а затем неторопливо вышел к вооруженной публике. Его сразу узнали в лицо, и агрессивный тон сменился на заботливый.

— Владимир Васильевич, с вами все в порядке? А то эти козлы говорят, что вас там не то убили, не то в заложники взяли…

— Все нормально, Андрей, все в порядке. Только пиджак попачкал. А там, в доме, кроме одного нехорошего мертвого человека, все мои друзья. Кстати, хорошо работаешь, почти как настоящий мент. Пригласи сюда, пожалуйста, ихнего начальника. Он здесь?

— А как же? Сейчас свяжусь! — Андрей поднес ко рту рацию, нажал кнопку. — Корма, Корма! Я — Шплинт, как слышите?

— Нормально слышу, я — Корма, — захрюкало из эфира. — Шплинт, как Первый, отвечайте. Прием!

— У Первого все в порядке. Просит прибыть, я — Шплинт.

— Вас понял. Сейчас буду.

Действительно, через несколько минут к избе, аккуратно обогнув чудом не пострадавший при разборке «Ниссан», подкатил милицейский «уазик», из которого вылезли два офицера и, улыбаясь, подошли к Лареву.

— Рады видеть в добром здравии! — козырнул тот, что был с погонами подполковника. Ларев протянул руку, и граждане начальники весьма почтительно ее пожали.

— Волновались за вас изрядно, — произнес второй, с майорскими погонами.

— Прошу, товарищи, в дом! — радушно пригласил Ларев. — Извините, что не прибрано…