Фашизм: идеология, политика

Подобные ошибки были весьма характерны для итальянских коммунистов. Их лидер А. Бордига был убежден, что фашизм — это орудие всей буржуазии, что фашизм может иметь различные формы, в том числе либеральные и демократические. Он полагал вместе с тем, что фашизм — не что иное, как проявление слабости буржуазии, ее последняя отчаянная попытка удержаться у власти, что наступление фашизма должно лишь упростить борьбу (в соответствии с формулой «чем хуже, тем лучше») за пролетарскую диктатуру и установление Советской власти в Италии. Все это привело коммунистов на сектантские позиции. На своем II съезде (март 1922 г.), т. е. накануне прихода фашистов к власти, они снова заявили, что не видят никакой разницы между буржуазной демократией и фашизмом, что все это формы диктатуры буржуазии и поэтому тактика партии должна оставаться постоянной вне зависимости от изменения обстановки, что никакие соглашения с партиями и группами, не разделяющими программных положений коммунистов, не допускаются, что борьба за диктатуру пролетариата и установление Советской власти в Италии — непосредственная цель революционной борьбы.

Такие установки, конечно же, мешали организации пролетариата, всех народных масс на борьбу против фашизма, в защиту демократии и мира. Однако в определенной степени эти сектантские ошибки коммунистов, подчеркиваем еще раз, были объяснимы. Дело в том, что в своих поисках антитезы фашизму реформисты из Итальянской социалистической партии, как правило, апеллировали к абстрактным идеалам свободы и парламентаризма. В сущности, реформисты противопоставляли фашизму не более как буржуазный либерализм дофашистского периода. Но это был тот самый либерализм, который в своем стремлении предотвратить социалистическую революцию поддержал фашизм в борьбе против революционного пролетариата и содействовал таким образом его приходу к власти. Поэтому бороться против фашизма с идейных позиций этого либерализма было исторически несостоятельно, это было фактическим возвратом к вчерашнему дню. К тому же социалисты, во всяком случае первоначально, не осознавали реальной угрозы фашизма, считали его кратковременной опасностью, которую следует «переждать». Поэтому они, в сущности, не поддержали инициатив коммунистов, которые не раз обращались к социалистам с предложением о совместной борьбе с фашизмом. Больше того, они, по сути, саботировали революционную борьбу трудящихся. Подтверждение тому реальные факты. Так, в 1919–1920 гг. в Италии волна революционных выступлений достигла своего высшего подъема. На выборах в ноябре 1919 г. социалисты оказались сильнейшей партией, они получили 156 мандатов из 508, в то время как Муссолини со своими фашистами не получил ни одного. В результате муниципальных выборов в 1920 г. социалисты завоевали 2 тыс. с лишним муниципалитетов, т. е. одну треть общего их количества. Рабочие держали в своих руках почти все фабрики, Италии. На фабриках действовали рабочие советы и была создана вооруженная охрана. Правительство и предприниматели фактически оказались бессильными. И тем не менее социалистическая революция не наступила. Не было решительного революционного руководства. Революционная активность рабочих исчерпала себя в неорганизованных боях, лишенных общей стратегической цели.

Реформистские лидеры социалистической партии предпочли компромисс; они выдвинули сомнительный лозунг: «Революция не делается, она приходит!». Отказавшись от решительных действий, реформисты заключили с предпринимателями соглашение, согласно которому рабочие должны были очистить фабрики, получив за это компенсацию в виде увеличения заработной платы на 20 % и обещания установить рабочий «контроль» в промышленности.

Рабочие освободили фабрики, и с этого момента (сентябрь 1920 г.) революционное движение стало спадать. Как отмечает П. Датт, «то, чего не могли добиться ни предприниматели, ни правительство, ни полиция, ни вооруженные силы, было проведено реформистским руководством: рабочие были удалены с фабрик, и капиталисты получили обратно свои предприятия»¹.