Фашизм: идеология, политика

Подобные психологические, психоаналитические характеристики поведения народов в конечном счете являются субъективистскими и поэтому поверхностными. Более того, они сознательно используются в целях клеветы на массы. Так, Е. Шварц рассматривает фашизм как порождение массового народного движения, как взрыв «низменных инстинктов» толпы, как выражение чувства мести «маленьких людей», дорвавшихся до власти. Он выводит идейные предпосылки фашизма из националистических и социалистических устремлений, якобы в равной мере характерных для народных масс. Так, социализм, особенно в его марксистской форме, разглагольствует Шварц, стал религией, опиумом для рабочего класса, который жадно ухватился за это учение, обещающее ему привилегированное положение в будущем социалистическом обществе. Что касается национализма, то он, по утверждению Шварца, имеет еще более широкую базу: он захватывает все низшие общественные слои, побуждая их к насильственным действиям во имя превосходства одной нации над другой. В XX в. национализм и социализм, наконец, встретились и соединились в национал-социализме, якобы ставшем негативной идеологией социальных низов. Таков «вывод» Шварца³.

Упоминающийся выше историк Э. Нольте также доказывает, что фашизм имел некую «народную» природу; он также пытается отождествить фашизм с большевизмом, рассматривая их в качестве двух крайностей (правой и левой), двух форм контрреволюционной реакции масс на буржуазную демократию, на господство капитализма⁴.

Ряд буржуазных авторов (П. Друккер, Ф. Фурастье, Р. Дарендорф и др.) утверждают, будто фашизм возник как ответ недостаточно развитого общества на индустриализацию общества, на развертывание технологической революции, на бурный технический прогресс, к которым массы якобы не в состоянии приспособиться ⁵.

Крайним выражением этой точки зрения является тезис, будто фашизм есть триумф нового варварства масс, обусловленного крушением классового общества, к которому-де привела прежде всего эпоха Французской революции, индустриализации, урбанизации и т. п. Масса, захватившая авансцену политической жизни общества, отвергает прогресс, культуру, подавляет гуманистически воспитанную элиту. В результате всего этого якобы и утверждается фашизм¹. В этом же, по сути, духе рассуждает и западногерманский историк Г. Франц-Виллиг. Он, в частности, пишет: «Век мировых войн и мировых революций — это век масс. Вследствие изменившегося в результате промышленной революции и все еще изменяющегося образа жизни и вследствие тесно связанного с промышленной революцией скачкообразного прироста населения массы играют постоянно возрастающую роль… Век масс есть век безбожия, идеологий и больших сильных личностей, в которых олицетворяется воля масс к власти… Массы хотят не думать, а верить, не рассуждать, а повиноваться. Господство масс осуществляется в господстве личностей»². И дальше, исходя из этого, автор рассматривает фашизм как «современное массовое движение», теснейшим образом связанное с Гитлером, который «был вызван, создан, сформирован массами» и является их выразителем³.

Ева Райхман, западногерманская исследовательница фашизма, в своей книге «Бегство в ненависть» также доказывает, что фашизм был-де выражением стихийных желаний масс, что фашистская идеология будто бы была суммой не связанных друг с другом, независимых друг от друга идеологических элементов, каждому из которых была придана совершенно особая форма осуществления желаний масс. Она подчеркивает, что массы привносили в фашизм и фашистскую идеологию всего лишь свои психологические потребности. Массам не требовался антисемитизм, но они стремились ненавидеть; они не требовали расовой теории, но они хотели испытывать чувство превосходства. Им не нужна была легенда о «пятой колонне», но они хотели сложить с себя чувство вины за проигранную войну. Принцип фюрерства не был их требованием, но они всегда были склонны скорее подчиняться, чем самостоятельно принимать решения[1].

В буржуазной историографии широкое распространение имеют также теории и взгляды, которые произвольно сводят фашизм исключительно к личности Гитлера. Одним из первых, кто выступил с обоснованием легенды «Гитлер — демоническая личность», был Ф. Мейнеке. В своей книге «Немецкая катастрофа» он, стремясь завуалировать в сознании немецкого народа классовый характер фашизма, субъективистски свел всю проблему фашизма к «демонической» личности Гитлера, к таким его мефистофелевским чертам, как одержимость, мономания, инфантилизм, медиумизм и т. д. и т. п., благодаря которым он-де гипнотизировал массы и увлек Германию на путь катастрофы, в пропасть.