Фашизм: идеология, политика

Да, в борьбе с фашизмом, в трактовке его сути коммунисты допускали ошибки. Их допускали как отдельные коммунисты-руководители, так и целые партии и даже Коммунистический Интернационал. Одной из характерных ошибок коммунистов в оценке фашизма было подведение под одну крышу различных форм буржуазных государств: от либеральных государств дофашистского периода до фашистских тоталитарных государств. В известной мере подобная ошибка была объяснима. Широкие слои общественности, народные массы европейских стран были после первой мировой войны преисполнены скептицизма в отношении буржуазной демократии. Этот скептицизм разделяли и коммунисты.

Так, отмечал В. Пик, «в Германии коммунисты довольно долго считали, что... правительство Брюнинга является уже правительством фашистской диктатуры»[439]. Конечно, это правительство было реакционным и немало сделало, чтобы расчистить дорогу фашизму, но само фашистским не было. С вышеназванной ошибкой была связана и другая. Как отмечал П. Тольятти, ее суть заключалась в «постоянном и прямолинейном утверждении», что «на смену фашистскому деспотизму может прийти лишь режим, который является выражением власти рабочего класса и народа, почти априори исключая возможность демократического строя, который бы продлил срок существования капиталистической системы»[440].

Подобные ошибки были весьма характерны для итальянских коммунистов. Их лидер А. Бордига был убежден, что фашизм — это орудие всей буржуазии, что фашизм может иметь различные формы, в том числе либеральные и демократические. Он полагал вместе с тем, что фашизм — не что иное, как проявление слабости буржуазии, ее последняя отчаянная попытка удержаться у власти, что наступление фашизма должно лишь упростить борьбу (в соответствии с формулой «чем хуже, тем лучше») за пролетарскую диктатуру и установление Советской власти в Италии. Все это привело коммунистов на сектантские позиции. На своем II съезде (март 1922 г.), т. е. накануне прихода фашистов к власти, они снова заявили, что не видят никакой разницы между буржуазной демократией и фашизмом, что все это формы диктатуры буржуазии и поэтому тактика партии должна оставаться постоянной вне зависимости от изменения обстановки, что никакие соглашения с партиями и группами, не разделяющими программных положений коммунистов, не допускаются, что борьба за диктатуру пролетариата и установление Советской власти в Италии — непосредственная цель революционной борьбы.

Такие установки, конечно же, мешали организации пролетариата, всех народных масс на борьбу против фашизма, в защиту демократии и мира. Однако в определенной степени эти сектантские ошибки коммунистов, подчеркиваем еще раз, были объяснимы. Дело в том, что в своих поисках антитезы фашизму реформисты из Итальянской социалистической партии, как правило, апеллировали к абстрактным идеалам свободы и парламентаризма. В сущности, реформисты противопостазляли фашизму не более как буржуазный либерализм дофашистского периода. Но это был тот самый либерализм, который в своем стремлении предотвратить социалистическую революцию поддержал фашизм в борьбе против революционного пролетариата и содействовал таким образом его приходу к власти. Поэтому бороться против фашизма с идейных позиций этого либерализма было исторически несостоятельно, это было фактическим возвратом к вчерашнему дню. К тому же социалисты, во всяком случае первоначально, не осознавали реальной угрозы фашизма, считали его кратковременной опасностью, которую следует «переждать». Поэтому они, в сущности, не поддержали инициатив коммунистов, которые не раз обращались к социалистам с предложением о совместной борьбе с фашизмом. Больше того, они, по сути, саботировали революционную борьбу трудящихся. Подтверждение тому реальные факты. Так, в 1919—1920 гг. в Италии волна революционных выступлений достигла своего высшего подъема. На выборах в ноябре 1919 г. социалисты оказались сильнейшей партией, они получили 156 мандатов из 508, в то время как Муссолини со своими фашистами не получил ни одного. В результате муниципальных выборов в 1920 г. социалисты завоевали 2 тыс. с лишним муниципалитетов, т. е. одну треть общего их количества. Рабочие держали в своих руках почти все фабрики, Италии. На фабриках действовали рабочие советы и была создана вооруженная охрана. Правительство и предприниматели фактически оказались бессильными. И тем не менее социалистическая революция не наступила. Не было решительного революционного руководства. Революционная активность рабочих исчерпала себя в неорганизованных боях, лишенных общей стратегической цели.

Реформистские лидеры социалистической партии предпочли компромисс; они выдвинули сомнительный лозунг: «Революция не делается, она приходит!». Отказавшись от решительных действий, реформисты заключили с предпринимателями соглашение, согласно которому рабочие должны были очистить фабрики, получив за это компенсацию в виде увеличения заработной платы на 20% и обещания установить рабочий «контроль» в промышленности.