Фашизм: идеология, политика

Причем империалистические круги Германии, желая изменить статус-кво, стремясь к колониальным захватам, проводили нереалистическую, в сущности авантюристическую политику. Во времена Бисмарка германские правящие круги руководствовались еще реалистическими оценками соотношения сил, считали опасным заблуждением вести войну одновременно против Запада и Востока, против Франции и России. Теперь, по мере развития в Германии империализма, ставка все более делалась на опасную авантюристическую политику, рассчитанную на разгром коалиции заведомо более сильных в экономическом и военном отношении противников. Со всей отчетливостью это нашло свое выражение в планах графа Шлиффена, начальника Генерального штаба Германии в 1891—1905 гг. Суть его плана — поиск выхода из объективно неблагоприятного стратегического положения империалистической Германии, которая располагала гораздо меньшими источниками сырья, производственными мощностями и людскими резервами. Ее вероятные противники, зажав рейх с двух сторон, могли бы перерезать его морские коммуникации и поставить под вопрос его продовольственное снабжение. Из этой ситуации, согласно концепции Шлиффена, вытекало, что германский империализм, желая осуществить свои далеко идущие цели, должен был позаботиться о том, чтобы добиться решения исхода войны раньше, чем его противники получили бы возможность полностью мобилизовать свои ресурсы или установить эффективную голодную блокаду Германии. Надо застать противника врасплох, надо нанести уже первый удар с максимальной силой. За образец Шлиффен взял битву при Каннах (216 г. до н. э.), в которой карфагенский полководец Ганнибал разгромил более сильное римское войско, окружив его. Причем то обстоятельство, что Карфаген все же проиграл все три войны против Рима и в итоге был уничтожен, не изменило желания Шлиффена подражать Ганнибалу. Смысл плана Шлиффена был таков: быстро пройти нейтральную Бельгию, обойти, окружить и уничтожить французскую армию, а затем, перебросив войска на Восток, разгромить Россию[121].

Эта шлиффеновская авантюристическая доктрина «молниеносной войны» оказала решающее влияние на мышление германских милитаристов, в том числе и на генералов фашистского вермахта. Слепая ненависть к Советскому Союзу лишила гитлеровский генералитет возможности хотя бы приблизиться к реалистической оценке советского военно-промышленного потенциала. Советский Союз был для Гитлера «колоссом на глиняных ногах», для начальника штаба вермахта генерал-полковника Йодля — «пузырем, который надо лишь наколоть, чтобы он лопнул», для начальника Генерального штаба генерал-полковника Гальдера — «оконным стеклом, которое стоит только ударить один раз кулаком, и все развалится на куски».

Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, разоблачая авантюризм германского империализма, пишет, что все планы и намерения гитлеровского военного руководства после вторжения на территорию СССР последовательно срывались. «Обо что же споткнулись фашистские войска, сделав свой первый шаг по территории нашей страны, что прежде всего помешало им продвигаться привычными темпами? Массовый героизм наших войск, их ожесточенное сопротивление, упорство, величайший патриотизм армии и народа»[122], — подчеркивает Г.К. Жуков.

После окончательного разгрома в 1945 г. бывшие гитлеровские генералы и фельдмаршалы, пытаясь найти объяснения своим поражениям, либо винили во всем Гитлера, который якобы не считался с их советами, либо основную причину провала блицкрига находили... в суровом русском климате, холодной зиме и распутице. По этому поводу Г.К. Жуков пишет: «Конечно, и погода, и природа играют свою роль в любых военных действиях. Правда, все это в равной степени воздействует на противоборствующие стороны. Да, гитлеровцы кутались в теплые вещи, отобранные у населения, ходили в уродливых самодельных соломенных «галошах». Полушубки, валенки, телогрейки, теплое белье — все это тоже оружие. Наша страна одевала и согревала своих солдат. А гитлеровские войска не были подготовлены к зиме. Произошло это потому, что гитлеровское руководство собиралось «налегке» пройтись по России, исчисляя сроки всей кампании неделями и месяцами. Значит, дело не в климате, а в политических и военно-стратегических просчетах фашистской военщины»[123]. Причиной всех поражений, которые вермахт потерпел на Восточном фронте, является то, что гитлеровская Германия, уступая Советскому Союзу как в морально-политическом, так и в военно-материальном отношении, сделала авантюристическую ставку на победоносный «блицкриг».

Понятно, что планы и действия германской военщины были тесно взаимосвязаны с планами и деятельностью германских монополий. В сущности, милитаризм принял громадные масштабы под прямым и непосредственным воздействием процесса монополизации экономики. В области военного производства возникают гигантские монополии, неразрывно связанные с государством, которые ведут безудержную гонку вооружений, устремляясь к желанной для них войне.